Услышав отчёт начальника спецлаборатории, адмирал Карионт замер и, пристально посмотрев на химика, с протяжкой произнёс:
— Похоже, дело приобретает совсем уж скверный оборот.
— Куда уж хуже, это грандиозный скандал. Если эта информация утечёт в средства массовой информации…
Тяжело вздохнув, адмирал Карионт распорядился:
— Примите все возможные меры, чтобы не допустить утечки, отвечаете лично.
— Есть принять меры! — выдохнул полковник, вполне, отдавая себе отчёт, насколько это опасно — убийство спецпрепаратом особого назначения, доступным только для двух силовых ведомств, грозило таким разбором полетов, что неизбежно повлечёт за собой целую вереницу отставок, когда пострадают практически все.
— Хорошо, полковник, можете быть свободны.
Начальник спецлаборатории удалился. Оставшись в одиночестве, Карионт от души выматерился. Такого поворота он себе и представить не мог, убийство попахивало конкретной подставой Главного разведывательного управления и лично его. Подумав немного, адмирал набрал номер начальника отдела спецопераций и вызвал того в кабинет. Контр-адмирал Гринзбург появился в кабинете своего непосредственного начальника через полчаса, от него разило хорошим коньяком и элитным женским парфюмом, а на воротнике белоснежной рубашки отчётливо виднелся отпечаток женской губной помады. Отдав воинское приветствие, он присел напротив Карионта и замер, ожидая, когда заговорит начальник.
— Константин, ты сегодня выходной? — бесстрастно взирая на своего подчиненного, поинтересовался Карионт.
— Нет, — с неудовольствием выдохнул он, — встречался с переводчицей из посольства Священного союза, процесс вербовки, так сказать. Думается мне, дама эта в ближайшей перспективе даст согласие работать на нас.
— Она знает, кем ты в действительности являешься?
— Нет, конечно, я уже давно работаю в образе предпринимателя из королевства Лейрин из старого дворянского рода, прикрытие что надо, действует на всех, в особенности на хорошеньких женщин. Хорошие манеры, правильная речь, красивые поступки и юмор с удачливостью творят чудеса.
Ухмыльнувшись, Карионт, одобрительно качнув головой, молча протянул ему папку.
Гринзбург взял папку в руки и, открыв её, внимательнейшим образом перечитал результат исследований спецлаборатории, и его лицо медленно стало багроветь. Осторожно закрыв папку и медленно положив её на стол, словно это была гремучая змея, он выпустил воздух сквозь сжатые зубы, поднял глаза на Карионта и охрипшим голосом заговорил:
— Это подстава с далеко идущими последствиями, удар направлен конкретно против нас.
— Я тоже так думаю, — согласился Карионт, — полковника Гордея Марховского убили столь экзотическим способом не просто так. Он передал мне флешку с копиями чёрной кассы информационно-телекоммуникационной корпорации, хотя собирался передать её министру госбезопасности в клубе «Щит и меч». Переданные документы несомненно интересны, но не до такой степени, чтобы его убивать столь экзотическим способом, для этого есть куда проще варианты. На мой взгляд, некто хотел, чтобы полковник, передав министру МГБ флешку, умер на его глазах. Скандал, топотание ногами высших сановников, истерика в СМИ, и в результате экспертизы выясняется, что к этому убийству причастно ГРУ. Как думаешь, какие были бы последствия?
Контр-адмирал Гринзбург напряжённо думал несколько минут, Карионт ему не мешал. Потерев виски, начальник отдела спецопераций глубоко вздохнул и заговорил:
— Похоже, в преддверии неких событий кто-то решил столкнуть между собой МГБ и ГРУ и тем самым парализовать эти силовые структуры. Надо ещё посмотреть, вполне возможно, и с МВД могут приключиться большие неприятности. Ничего не скажешь, красивая картинка получается… От которой между лопаток мурашки холодные в истерике разбегаются в разные стороны.
— Вот то-то и оно, — проворчал Карионт и, поднявшись с кресла, посмотрел в окно и распорядился: — В общем, так, подбери самых проверенных и надёжных людей, и пусть они хоть носом землю роют, но выяснят, кто убил полковника Марховского, а как выяснят, от того и плясать дальше будем. Я понимаю, это незаконно, ГРУ действовать на внутренней территории империи запрещено на законодательном уровне, но у нас иного выхода нет.
— Разрешите выполнять?
— Иди, Константин, и да пребудут с тобой святые стихии. Да, и забери папку с результатом анализов и флешку с информацией, переданной полковником.
Забрав документы, контр-адмирал приложил правую ладонь к сердцу и, развернувшись, стремительно покинул кабинет.
Продолжая задумчиво смотреть в окно, Карионт размял кисти рук и совсем тихо прошептал:
— Что-то такое происходит, а что конкретно, даже я сам ответить не в состоянии.
Глава 33
Действительный тайный советник Рудольф Чентай исподлобья посматривал на мрачного президента Священного союза, он всё никак не мог решиться взять на себя ответственность поднять Национальную гвардию в ружьё. Ситуация медленно, но верно выходила из-под контроля не только полиции, но и истеблишмента так называемого глубинного государства. Внутри элитные разборки давно перешли ту черту, за которую переходить было строжайше запрещено негласной конвенцией. Кто это сделал первым, было уже не так уж важно, однажды запущенный, процесс уличных протестов в какой-то момент зажил своей собственной жизнью. Конечно, их можно было технично развести, по принципу разделяй и властвуй, но это было возможно только в том случае, если истеблишмент придёт к единому знаменателю, но этого не было и в помине. Противоборство элитных групп не только не утихало, оно с каждым днём обострялось и чуть ли не ежедневно пробивало очередное дно, которое преодолевать было крайне опасно. Вся эта подковёрная борьба не на жизнь, а насмерть выплеснулась на улицы городов, и главной целью этих протестов стал президент Руной. Безумствующая толпа избрала его главной целью и назначила виновником во всех возможных и невозможных прегрешениях. Конечно, он мог подать в отставку, чтобы успокоить беснующуюся толпу, вот только ничего бы это уже не изменило, ситуация в стране пошла вразнос, и остановить этот негативный процесс простой отставкой не представлялось возможным. Надо было принимать принципиальное решение о силовом подавлении беснующихся, в противном случае недалеко и до полномасштабной гражданской войны, тем более многие элитные кланы настоятельно требовали от президента поступить именно так, а он всё не мог решиться поставить свою подпись под документом об объявлении в стране чрезвычайного положения.
— Господин президент, надо что-то решать. У нас каждая минута на счету, ситуация настолько критична, что в любой момент может начаться стихийный кровавый и беспощадный бунт, — не выдержав напряжённого молчания, хладнокровно произнёс тайный советник, стараясь не подать виду, что он пытается ненавязчиво надавить на главу государства.
Гаваэль Руной прекрасно отдавал себе отчёт в том,
