Глава десятая
– Я СРАЗУ иду к яме! – крикнула в толпе какая-то женщина. – Надо занять место, чтобы хорошо было видно!
– Я тоже иду, – отозвался ее сосед. – Какой смысл в львином шоу, если не видеть, как львы кого-то едят.
– Да, надо поторопиться, – согласился прыщавый. – А то уже целая толпа набежала.
Бодлеровские сироты огляделись и увидели, что он прав.
Новость о львином аттракционе на Карнавале Калигари, должно быть, разнеслась за пределы Пустошей: в этот день зрителей набралось больше, чем накануне, и с каждой минутой они все прибывали и прибывали.
– Я сам поведу вас туда, – заявил Граф Олаф. – В конце концов, львиное шоу – моя идея, и я должен возглавлять шествие.
– Так это ваша идея? – переспросила женщина, которую дети узнали, поскольку видели ее в больнице. Она была в сером костюме и, говоря в микрофон, жевала жвачку. Дети вспомнили, что она репортерша из «Дейли пунктилио». – Мне бы хотелось написать про это в газете. Как ваше имя?
– Граф Олаф! – гордо ответил Граф Олаф.
– Я так и вижу заголовок: «Граф Олаф – автор идеи львиного шоу». Вот погодите, когда прочтут про это читатели!
– Погодите, – вмешался какой-то зритель. – Я думал, Графа Олафа убили трое детей.
– То был Граф Омар, – объяснила репортерша. – Кому и знать, как не мне. Ведь это я писала о Бодлерах для «Дейли пунктилио». Графа Омара убили трое детей Бодлеров, и они все еще на свободе.
– Ну, если когда-нибудь попадутся, – подал голос еще один зритель, – мы их бросим в львиную яму.
– Превосходная мысль, – одобрил Граф Олаф, – но до тех пор львы полакомятся одним из уродов. За мной – нас ждет зрелище агрессивности и неряшливой манеры есть!
– Ура! – раздалось несколько голосов. Олаф поклонился и повел за собой толпу к полуразрушенным «американским горкам», где ждали львы.
– Пошли со мной, уроды, – скомандовал Граф Олаф, указывая на Бодлеров. – Мои помощники ведут остальных. Все уроды должны присутствовать на церемонии избрания.
– Я их буду вести, – вызвалась Мадам Лулу на своем ломаном языке, появляясь из Гадального шатра. При виде Бодлеров глаза ее расширились, и она быстро спрятала руки за спину. – Ты ведешь толпу к яме, пожалуйста, и даешь по дороге интервью газете.
– Да-да, – поддержала ее репортерша. – Так и вижу заголовок: «Эксклюзивное интервью Графа Олафа, а не Графа Омара, который умер». Вот погодите, когда прочтут читатели «Дейли пунктилио»!
– Они прочтут обо мне с захватывающим интересом, – заявил Граф Олаф. – Хорошо, я иду с репортершей, Лулу. А ты ведешь уродов, но не отставай.
– Да, мой Олаф. Идемте со мной, мои уроды, пожалуйста. – И Лулу протянула руки Бодлерам, как будто была матерью, переводившей своих детей через улицу, а не поддельной гадалкой, ведущей их к яме со львами. Дети успели заметить, что на одной ладони у нее грязное пятно, а другая почему-то сжата в кулак. Детям не хотелось браться за ее руки и следовать к яме со львами, но вокруг было столько людей, жаждущих агрессивного зрелища, что выхода у них не было. Солнышко взялась за правую руку Лулу, Вайолет за левую, и они побрели в виде какой-то странной неуклюжей группы по направлению к разрушенным «американским горкам».
– Оли… – начал было Клаус, но, оглянувшись на толпу, сообразил, как неуместно было бы произнести вслух ее настоящее имя. – То есть Мадам Лулу, – поправился он и, перегнувшись через Вайолет, заговорил как можно тише: – Давайте идти помедленнее. Может, еще ухитримся вернуться назад, заскочить в шатер и открепить устройство для молнии.
Мадам Лулу ничего не ответила и только еле заметно покачала головой, давая понять, что сейчас не время говорить о таких вещах.
– Приводной ремень, – тихонько напомнила Солнышко, но Мадам Лулу опять молча покачала головой.
– Вы ведь сдержали свое обещание, да? – пробормотал, почти прошептал Клаус. Однако Мадам Лулу продолжала смотреть вперед, как будто не слышала. Клаус толкнул локтем старшую сестру внутри их общей рубахи. – Вайолет, – отважился произнести он ее настоящее имя, – попроси Мадам Лулу идти помедленнее.
Вайолет мельком взглянула на Клауса, потом на Солнышко, как бы желая уловить ее взгляд. Младшие Бодлеры посмотрели на старшую и увидели, что та еле заметно качнула головой, как перед этим Мадам Лулу, а потом перевела взгляд вниз, на руку гадалки, за которую держалась. Между пальцами Вайолет брат с сестрой разглядели кончик резиновой полосы, которую они тотчас узнали. То была часть устройства, производящего молнию, похожая на приводной ремень, – то есть именно та штука, которая была необходима Вайолет для того, чтобы превратить тележки с «американских горок» в средство, доставившее бы Бодлеров из Пустошей в Мертвые горы. Однако, вместо того чтобы обрадоваться при виде этого в высшей степени важного предмета в руке у Вайолет, дети испытали совсем другое, гораздо менее приятное чувство.
Если когда-либо вам случалось испытывать смутное ощущение, будто происходящее с вами уже происходило с вами раньше, то это ощущение французы называют «déjà vu». Как большинство французских выражений – например, «ennui»[30], жеманное словечко, означающее жуткую скучищу, или «la petite mort»[31], когда вам кажется, будто часть вас умерла, – выражение «déjà vu» относится к чему-то не очень приятному, и бодлеровским сиротам было действительно не очень-то приятно оказаться на краю ямы со львами и испытать тошнотворное чувство уже виденного. Пребывая в Кошмарной клинике, дети очутились в операционном зале, окруженные толпой, которая жаждала увидеть что-нибудь агрессивное, например производимую кому-то операцию. Когда дети жили в Городе Почитателей Ворон, они однажды очутились на площади, окруженные большой толпой, жаждущей увидеть что-нибудь агрессивное, например сжигание кого-то на костре. И сейчас, когда Мадам Лулу отпустила их руки, дети снова очутились перед громадной и чем-то знакомой толпой, жаждущей чего-то агрессивного. И снова Бодлеры опасались за свою жизнь. И снова причиной всего этого ужаса был Граф Олаф. Дети поглядели вдаль, мимо ликующей толпы и увидели тележки, подготовленные руками Вайолет для побега. Для того чтобы тележки сдвинулись с места, требовался только приводной ремень, и дети продолжили бы поиски своих родителей. Но, глядя на ту сторону ямы, на две тележки, связанные между собой стеблями плюща и приспособленные Вайолет для поездки по Пустошам, Бодлеры испытали тошнотворное чувство déjà vu и заподозрили, что их ожидает несчастливый финал очередного приключения.
– Добро пожаловать, леди и джентльмены, это будет самый волнующий день в вашей жизни! – провозгласил Граф Олаф и хлестнул львов, теснящихся в яме. Длинный хлыст достал до взбудораженных животных, голодные львы послушно зарычали и залязгали зубами. – Эти кровожадные звери уже готовы съесть любого урода. Кого же мы
