- Разве ты сейчас не читаешь мои мысли?
- Не совсем то, я, если честно, ожидала другого. - Покачала головой русская. - Но все равно, отвечу, что уж тут таить. Да, так и есть, я не могу читать мысли, когда ты не находишься под действием моей способности. И знаешь, я не жалею об этом. Я не могу просто наблюдать, мне нужно обязательно направлять человека на путь истинный. Только есть одна проблема - человек, чьи мысли я читаю и которого направляю, не может узнать, что ему советуют. Возможно, из-за неимения возможности как-то помочь, но имея знания, в чем заключается помощь, я бы корила себя, как и ты, не ясно, за что. Такой ответ тебе понятен? - Оживилась русская.
- Да, вполне. - Вздохнул Ацуши. Ему совершенно не было приятно, что кто-то кроме него покопался в прошлом. Объяснения Цветаевой он почти пропустил мимо ушей, не так важно было ему это именно сейчас.
Марина понимала это, потому и рассказала все почти подробно, даже не надеясь, что юноша запомнит ее слова.
Воцарилось молчание, весьма неприятное, давящее нерешёнными вопросами и нерассказанными тайнами на присутствующих в комнате. Марина закашлялась, дабы разрушить эту пугающую тишину.
- Мальчик мой, не переживай.- Она говорила, точно мать, успокаивающая своего ребенка, разбившего коленку, так мягок был ее голос, так трепетен и нежен, что Накаджима и вправду расслабился, поверил.
- Марина, я же больше не вернусь туда?
- Как захочешь, все зависит только от тебя. - Русская вздохнула.- Не тот у меня характер, чтобы добиваться своего через страдания других. Но все же, тебе лучше завершить начатое, раз все пошло кривой дорогой.
- В каком смысле кривой дорогой? - Перебил ее юноша.
- Ты почему-то вспоминал себя. Это, конечно, здорово, но не в твоём случае. Воспоминания бывают и добрые, и злые, ты же запомнил…
- Самые яркие…
- Не перебивай, пожалуйста. Я попытаюсь сейчас сама понять, что произошло, ты, не ясно, по какой причине, показывая мне прошлое Дазая, попал в свои воспоминания, с самого начала. Изначально, я посчитала, что лишним это не будет, ты вспомнил свою мать, все светлое, что было с ней связано. А потом, ты прокручивал темное, злое, как ты оказался в детском доме, издевательства, страх перед тигром… И это перетянуло тебя из дружеского прошлого в собственное. Я, если честно, боялась, что не верну тебя, так ты втянулся туда, словно в болото мерзкое. Для меня до сих пор осталось загадкой, почему перед тобой открылся ещё один путь, нет никаких предположений?
- Вообще да, есть. - Ацуши прикрыл глаза, из которых вот-вот готовы были брызнуть горячие слезы. Но не брызнули, сдержались. “Только те, у кого есть семья могут плакать.” - Пронесся в голове голос настоятеля, вселяя ещё большую неуверенность и страх.
- Так расскажи их мне, Ацуши… - Несколько раз повторила русская, так как паренёк находился снова будто в трансе и совершенно не воспринимал ее грудного голоса.
Юноша вздрогнул, встряхнул головой.
Вернулся.
- Что, Марина? Извини, я не расслышал. - Растерянно промямлил он.
- Как ты думаешь, почему находясь в чужом прошлом, ты как-то перешёл в свое? - В который раз повторила женщина.
- А, ты про это… Просто я почувствовал, что у нас очень похожие судьбы. Его родители были убиты, мои же умерли от голода и болезней, то есть, можно считать, что их убило отсутствие помощи. Меня отдали в детский дом, его же взяла на попечительство мафия. Меня в детском доме пытались извести, ставили всяческие эксперименты, вкалывали неизученные лекарства, избивали, и его тоже. Только цели были разные - с ним это делали, чтобы закалить его, а меня пытались убить, меня не было жалко…
- Все, тише, тише. - Марина, не отдавая отчёта своим действиям, закрыла своей горячей мягкой ладонью рот парнишке. - А может быть они хотели понять, почему все твои раны заживают? Выделить эту силу, чтобы размножить, распространить по всему земному шару. Чтобы никто не страдал, чтобы не было таких случаев, какой произошел с твоими родителями. Тебе внушили, что выживает сильнейший, но по таким правилам живёт только преступный мир, на обычных людей не должно распространяться это правило.
- Но ты сама говорила о естественном отборе когда-то, не в том смысле, верно?
- Да, говорила. - Она закусила губу, чертовски привлекательно, будь Накаджима чуть старше, он повелся бы на этот жест. - Это касается преступного мира, а мир эсперов, отчасти, таковым и является. Но это неправильно, совсем. Может быть это должно было быть разрушено, благодаря силе.
- Тогда почему…
- Я не знаю их мотивов, потому и не могу утверждать, но они могли бы помочь. Конечно, не правильно они пытались, но все же. Я посоветую тебе полагаться на тигра, он мудрый, смелый. Только держи его в узде, не позволяй управлять тобой, как в ту ночь…
Накаджима понял, какую ночь имеет ввиду русская.
- Извини, в чем держать? - Переспросил он.
- В узде. Наше русское выражение. То есть под контролем. Понятно?
- Да, Марина.
Они снова замолчали, но в тишине по-прежнему висел давний вопрос Цветаевой.
Готов ли он продолжить?
Готовы ли они продолжить?
- Ацуши, тебе хочется разорвать связывающую тебя память?
Он не ответил.
- Я понимаю, как это тяжело, жить, отягощенным собственным прошлым.
В ответ снова молчание.
- Я могу помочь тебе. Только стоит завершить начатое. Ты должен вернуться и как можно скорее. Там время идёт очень быстро.
“Точно. Время. Сколько я проспал?”
- Тебе ещё нужно немного поспать, часов пять, и дело завершится. - Будто ответила на немой вопрос юноши Цветаева. - Теперь, когда ты прокрутил все злое из своего прошлого, не стоит бояться, теперь тебе поможет доброе, твое.
“Не ради корысти? Неужели она готова на это, чтобы только помочь мне?”
- Ацуши, ты можешь считать меня ужасным человеком, подлым, жестоким. Считай. Да, не только ради тебя, но и ради своей выгоды, как и Дазай, разве он
