– Он так всегда ест, Фергия-шади? – едва слышно спросил Аскаль, глядя, как я пожираю холодное жаркое.
– Только после полетов. А что?
– Нет, ничего. Просто я подумал, что содержать дракона на постоянном довольствии выйдет слишком дорого, – невозмутимо ответил он, и я поперхнулся.
– Я не просился к вам на службу!
– А я и не предлагал, – улыбнулся он даже слишком спокойно для человека, пережившего потрясение при виде дракона, ночной перелет на нем же и приземление носом в песок (крепление лопнуло, какая незадача). – Просто мысли вслух, Вейриш-шодан. Я уже понял, что ты не станешь мечом Адмара, но, может, согласишься служить его щитом… время от времени? Когда чародеи выдохнутся?
– С кем это вы собрались воевать, шоданы, что опасаетесь, будто ваши чародеи не справятся? – удивилась Фергия.
– Мы ни с кем не собираемся воевать в ближайшее время, – сказал Аскаль и опустил голову. – Но, возможно, нам придется…
– Скажи им! – велел Энкиль. – Они и так знают более чем достаточно! Быть может, сумеют помочь или хоть подсказать, раз уж ты не нашел ответов в своих книгах!
– Да что случилось-то? – недоуменно спросил я.
– Пророчество, – негромко ответил Аскаль. – Когда-то очень давно один человек произнес его, и эти слова сбываются, одно за другим. Я проследил – больше трех десятков лет исполняется сказанное. Рано или поздно дойдет дело до последних слов, и тогда погибнем не только мы. Погибнет Адмар. Теперь понимаешь, почему мы рвемся к власти?
– Может быть, мы еще успеем что-то изменить! – добавил Энкиль. – Отец не слышит нас, его уши открыты только для Ларсия, а тот думает лишь о выгоде и не верит в эти глупости…
– Пророчество? – глаза Фергии загорелись. – Ты знаешь его текст, шодан?
– Конечно, шади. – Он прикрыл глаза и процитировал: – Кровь предателя смешается с песком.
Я открыл было рот, но Фергия тут же сунула мне в зубы кусок мяса.
– Кровь предателя не даст обильного семени, – продолжил Энкиль. – Последние всходы погибнут под палящим солнцем. И тогда кровь предателя встретится с кровью отступника, и Адмар исчезнет, как исчезают миражи…
– Мы – последние всходы, – сказал Аскаль так просто, будто это было чем-то само собой разумеющимся. – Пока мы живы. Не знаю, где и как настигнет нас смерть.
– А у нас есть еще кусочек этого пророчества, – сказала Фергия и, прежде чем я успел прожевать и возразить, процитировала: – Кровь отступника встретится с кровью крылатых. Кровь отступника откроет путь. Кровь крылатого закроет врата.
– Что это?! – вскрикнул Аскаль.
– Нам это повторил Руммаль, ну, вы знаете его, придворный чародей, а сперва сказал Уммаль с базарной площади, но неважно, – ответила Фергия и улыбнулась. – Главное, теперь есть с чем работать, шоданы! Смотрите, все просто: крылатый – это понятно кто. Кровь отступника – это я. Судя по всему, я потомок сестры неведомого Ирдаля. Кстати, кем он был, и почему вы – кровь предателя? А впрочем, догадываюсь…
Братья переглянулись. Энкиль кивнул, и Аскаль произнес негромко:
– Ирдаль одда Эналь имма Армаль был рашуданом, очень давно… Он занял золотой трон по праву сильного, он хорошо правил, но не всем нравилось то, что он делал.
– Так это ваш предок стал предателем? – не удержался я.
– Да.
– Они были братьями по матери, – добавил Энкиль, – до этого Аскалю удалось докопаться. Ирдаль возвысил брата, сделал помощником, а потом…
– Но почему Ирдаля назвали отступником? – требовательно спросила Фергия. – Что такого он сотворил? Есть версия, что он просто отступил от правил, но каких именно? Говорите же, не молчите!
– У него было несколько сыновей от разных женщин, а он сказал, что оставит Адмар сыну сестры, – нехотя проговорил Энкиль.
– У нее же вроде детей не было? – припомнил я. – Она и замуж не вышла, разве не так?
– Вот когда появятся, тогда и оставит. Умирать он не собирался, в нашем… да, нашем роду, – усмехнулся Аскаль, – живут долго.
– Так может, именно поэтому Ирдалла сбежала за море? – предположил я, переглянувшись с Фергией. Она не стала делать мне знаки, мол, не говори о каком-то злом духе, да я и не собирался. – Я бы не обрадовался, если бы мне велели поскорее обзавестись наследником, особенно если прежде позволяли всякие вольности, о которых мы слышали.
– Теперь не узнать, шодан, – сказал Энкиль. – Написано лишь, что когда Ирдаль объявил о своем решении и велел вписать его в дворцовые книги, случилось народное возмущение…
– Погодите, погодите! – перебила Фергия. – Я поняла! Точно, Ирдалла могла сбежать от брата, потому что наследника он желал – от нее!
Мы дружно лишились дара речи.
– Что такое? Знаю я близнецов-северян, – улыбнулась она, – дети у них на загляденье! Но там и мать сильная ведьма, и отец не хуже, так что никаких проблем от такого смешения крови нет. А тут могло выйти что-то… непонятное, и виноватой выставили бы Ирдаллу, уверена. Вот она и скрылась прежде, чем ее не заперли, а все наверняка к тому шло…
Я подумал: а что, сходилось! Ирдаль любил сестру, раз позволял ей столь многое. Он видел ее час за часом, год за годом вблизи себя, любовался ею, ее юной красотой, силой и ловкостью, так похожими на собственные, но не мог обладать… Не мог, покуда эта мысль не пришла ему в голову, а тогда оставалось только внести запись в дворцовую книгу… Только Ирдалла, прознав об этом, улетучилась из дворца быстрее этой нашей бардазинки, а объявилась уже в Арастене. Но почему она сбежала? Ее испугала сама вероятность сойтись с родным братом, близнецом, и родить от него ребенка, возможно, даже здорового – Фергия же говорит, что случается и такое? Или все-таки Ирдаль собирался расплатиться с духом не своей жизнью, не жизнью любимой сестры, а… первенцем? Дух вполне мог потребовать его в уплату, они это любят… Но почему именно от Ирдаллы, а не любой наложницы?
Сколько вопросов и ни одного ответа! И версии событий не вполне совпадают, что и немудрено, лет-то сколько прошло… А обсудить с Фергией нельзя, не при братьях же…
– Когда Ирдалла исчезла, и ее не сумели отыскать, Ирдаль, наверно, впал в бешенство, а пока он не пришел в себя… ну… Ваш предок сделал свое дело, верно? – негромко спросил я.
– Да, – обронил Аскаль.
– А кто произнес пророчество? – не выдержал я. – Не Ирдаль, раз его убили и вывесили его голову на всеобщее обозрение. Да и вряд ли он сам назвал бы себя отступником. Не Ирдалла – она уже была далеко… Кто тогда?
– Придворный чародей, – ответил Аскаль. – Такой старый, что помнил деда Ирдаля младенцем. Пишут, когда он увидел голову Ирдаля на пике, то выкрикнул вот эти слова, а потом сразу умер…
– Спорю на что угодно, это был предок Руммаля, – сказала Фергия. – Правда… нет, не сходится: если он умер сразу, то когда успел завещать наследникам
