– Как архимагистр! – уточнил Троян. – Хотя от тебя как от женщины я бы тоже не отказался!
– Неисправим, – нежно улыбнулась волшебница и шагнула в его кабинет через разделяющее их пространство.
– Невыносима, – герцог поймал ее руку, поднес к губам и с удовлетворением отметил, как изменилось лицо Никорин, когда она заметила на его столе замызганный платочек.
Выдернув пальцы из руки рю Вилля, Ники взяла платок, разглядывая вышивку красной нитью по углам – на каждой три треугольника, тот, что в середине, выше других.
– Отступники? – она подняла изумленный взгляд на Трояна. – В Вишенроге?
– Какая наглость, да? – усмехнулся герцог. – Вор-карманник, а по совместительству один из наших осведомителей, срезая кошелек у явного провинциала, который загляделся на столичные достопримечательности, заметил это у него на запястье. Он не был уверен, что увидел именно тайный знак огнепоклонников, но на всякий случай поделился сомнениями со знающим человеком.
– И для чего отступник прибыл в город? – пробормотала Ники, возвращая платок на место. – Приобрести сувениры? Взглянуть на «Похищение пресвятых тапочек» мастера Вистуна?
Перед глазами будто сдвинулся на миг временной пласт в несколько сотен лет, и она снова увидела обезумевшие лица одержимых и клейма на коже – три треугольника, из которых один был выше других.
– Мои люди понаблюдали за ним, прежде чем арестовать. Он расспрашивал прохожих, как пройти к Золотой башне, а когда пришел туда, несколько раз порывался зайти внутрь, но передумывал.
– Ко мне? – изумленно подняла брови волшебница, прогоняя из памяти давно опостылевшие картины из прошлого. – Кракенские блохи, этого еще не хватало! Ты уже выяснил, для чего он на самом деле приехал? Убить меня?
– Он долго не хотел признаваться, – пожал плечами Троян, – но, когда заговорил, первое, что назвал, было твое имя. Он желает пообщаться с тобой, Ники. Только с тобой. С моими палачами разговаривать отказывается – упорный парень! Пойдем со мной…
– Куда? – удивилась волшебница.
– В застенки Тайной канцелярии, – любезно поклонился рю Вилль. – Только после тебя!
Конечно, архимагистр знала, куда идти. За прошедшие годы она изучила дворец Ласурингов не хуже местных крыс, и все равно спускаться в подземелье, слыша за спиной шаги герцога, было неприятно.
Редкие магические светильники в коридорах дворца здесь сменяли факелы – горящие ярко, коптящие с силой. Запах копоти въедался в ноздри, позволяя почувствовать себя не похороненным заживо под толщей камня, а живым. Во всяком случае, идя на встречу с тайным последователем запретного на Тикрее культа Гересклета, бога огня, волшебница была благодарна пламени за свет и за вонь. Такой вот парадокс.
Троян, открывающий решетчатые калитки коридора своими ключами, связка с которыми висела у него на поясе, как у заправского тюремщика, в последнюю дверь постучал, подождал, пока его оттуда окликнут, и назвался. Ники поежилась. Немногие из тех, кто попадали в эту часть дворцового каземата, возвращались к свету. Либо факелы заменяли им на долгие годы и солнце, и луну, либо смерть навсегда лишала несчастных возможности различать их сияние.
Глазам архимагистра предстало квадратное помещение с очагом, которому могла бы позавидовать и замковая кухня. Рядом с ним полукругом стояли несколько столов с лежащими на них инструментами для пыток (Ники отвела взгляд). А с другой стороны, подвешенный за вздернутые руки, полустоял-полувисел пожилой мужчина, более всего походивший на монаха серым рубищем, аккуратной бородкой и глазами, в глубине которых притаился фанатичный огонек. Едва Никорин вошла в комнату, мужчина впился в нее взглядом и более его не отводил.
Троян коротко глянул на стоящего рядом с пленником палача – здорового, обнаженного по пояс, в красном островерхом колпаке. Тот молча покачал головой.
– Что ж, друг мой Селестий, вижу, беседа с моим специалистом более никаких плодов не дала! – обращаясь к пленнику, преувеличенно тяжело вздохнул герцог. – Впрочем, я привел ту, о которой ты спрашивал! Возможно, с ней ты будешь разговорчивее!
Ники разглядывала арестанта, не приближаясь к нему. Невысокий, сухопарый, явно привычный как к долгим переходам, так и к суровой жизни, борода аккуратно подстрижена, рубище изношено в пути, а не от нищеты. Добирался в Вишенрог пешком? На перекладных? Зачем?
– О чем ты хотел говорить со мной? – спросила Ники.
В темных глазах мелькнула насмешка. Хриплый голос ответил:
– Неужели не подойдешь ближе, госпожа волшебница? Неужели… боишься?
Никорин с негодованием качнулась вперед, однако Троян крепко перехватил ее запястье и предупреждающе качнул головой.
Старый морской волк и в подземелье был начеку! Архимагистр благодарно похлопала его по руке и приказала себе успокоиться. Еще раз вгляделась в пленника. Тот не выглядел одержимым, не тянул к ней скрюченных, как птичьи лапы, пальцев, не разевал рот в крике, от которого рвались голосовые связки, не стремился убивать все живое на своем пути. Да и сохранилась ли в них, тех, кто и до сих пор поклонялся древнему богу огня, способность мгновенно разрушать грань между сознательным существованием и кровавым безумием? Или осталась лишь в воспоминаниях?
– Мне жаль, что тогда погибли не все… – делая шаг вперед, произнесла Ники, – жаль, что некоторые выжили и, даже вновь обретя разум, не осознали произошедшего и не отреклись от того, что привело их к умопомешательству!
Пленник качнул головой.
– Ты не понимаешь, богоубийца, о чем говоришь, поскольку никогда не растворялась в божественной воле!
Повинуясь знаку начальника Тайной канцелярии, палач коротко ударил старика под дых.
– Выбирай выражения, когда разговариваешь с Ее Могуществом! – пояснил рю Вилль.
Ники думала о том, что отступник ошибается. Она не просто растворялась – сначала она думала, что постигает мудрость, затем – что любовь, а на самом деле по крупицам теряла себя долгие-долгие годы, до тех пор, пока однажды осознание потери не стало слишком явным.
– А это неважно, – спокойно ответила она, – говори, что хотел, или отправляйся в преисподнюю!
В глазах пленника мелькнуло сожаление, и архимагистр порадовалась. Не поддалась, не пошла на поводу у воспоминаний, которые для нее реальны, а для него, с его обычным для человека возрастом, – миф. Великолепный, ужасный, пугающий, но миф!
– Скажу наедине, – старик выжидающе смотрел на нее.
– Нет! – воспротивился Троян.
– Оставьте нас! – не поворачивая головы, приказала Никорин.
– Ты забыла, что в прошлый раз тебя пытались отравить именно огнепоклонники? – склонившись к ней, горячо зашептал герцог. – И даже если забыла ты – Его Величество помнит!
– Побойся богини, Твоя Светлость! – прищурилась Ники. – Покушение было от и до спланировано тобой и мной, чтобы дать мне возможность разыскать и уничтожить могильник на Версейском плато! И потом, взгляни на него: он простой человек, который боится смерти, как и другие, хотя и неплохо скрывает это! Мне ничего не угрожает!
– Ники-Ники, откуда ты знаешь?
– Гарпун тебе в глотку, Трой, я архимагистр, а не деревенская ведьма!
Рю Вилль смотрел на нее исподлобья, явно колеблясь.
– Оставьте нас, – снова повторила Ники, добавив в голос холода, и пошла к арестанту. Дождалась, когда лязгнет
