— Как… Убили, убили меня! Дядя, скажи им…
Эта странная речь оборвалась и превратилась в хрип, который быстро стих. Марсель лежал не двигаясь. У него не было уверенности в том, что происходящее вокруг как-то поможет ему. Кто-то отсрочил его смерть, но зачем? Не для того ли, чтобы лично завершить начатое? Или, может быть, это Муса? Конечно, как он сразу не догадался!
— Тьфу, дурак, смотри, что наделал! Сапоги мне испачкал.
Голос был незнакомым. Историк почти не дышал, старательно изображая мертвеца. Впрочем, очень скоро он понял, что его игра не имела смысла, потому что говоривший обратился к кому-то:
— Чего ждешь?
— А что?
— Сюда добрых людей не привозят. Если князь решил казнить этого, значит, было за что. Кончай с ним.
Услышав эти слова, Марсель дернулся было, но быстро успокоился, когда один из мужчин с силой наступил ему на грудь.
— Ну-ка, спокойно!
— Отец, да оставь его. Небось никуда не денется. Помоги мне лучше лошадей успокоить. Здесь, кажется, в сумках что-то есть.
Снова обретя возможность дышать, Марсель сделал несколько глубоких вдохов и попытался языком вытолкнуть кляп. Однако, как ни старался, ничего не вышло. Руки тоже были слишком надежно связаны за спиной. Наконец он понял, что все это бесполезно, и со стоном откинулся на спину. Как это глупо, подумал историк, избежать одной смерти только для того, чтобы тут же принять другую.
— Да здесь нет ничего ценного, — проворчал тот, кого второй мужчина называл отцом. — Тряпье одно. Скорее всего, это ему принадлежит — вместе с ним бы и закопали. Ну, да, ткань добрая, но мы с тобой не бабы, чтобы…
— Погоди, — вдруг перебил его парень. — Смотри-ка. Кажется, я знаю, кто это.
— Да? Откуда?
— Да все оттуда же. Ну-ка, посмотрим.
Марсель задержал дыхание, не зная, чего ждать. Но уже в следующий момент был вынужден зажмуриться, когда с его головы сдернули мешок, и в глаза ударил яркий свет.
— Ну, здравствуй. — В голосе прозвучали знакомые нотки. — Так вот ты, значит, какой. Не такой важный, как раньше, немного потрепанный. Помнишь, отец, я рассказывал тебе о человеке в маске? А вот он, родимый.
Прищурившись, историк узнал в говорившем того самого молодого человека, которого он пощадил во время памятного нападения, закончившегося ранением Мусы. Судя по всему, юный разбойник продолжил свою преступную деятельность, правда теперь уже в обществе отца. Впрочем, Марсель был даже рад подобному упорству.
— Так, говоришь, это и есть тот самый священник?
К сидящему на корточках парню приблизился седовласый мужик, и Марсель поразился его гигантскому росту и мощному телосложению — создавалось впечатление, что Васнецов рисовал центрального персонажа своей знаменитой картины «Три богатыря» именно с него. Великан с интересом несколько секунд рассматривал связанного пленника, а потом кивнул сыну:
— Ну-ка, вытащи у него эту штуку изо рта.
— Добре. — Парень кивнул и, ухватившись за край тряпки, потянул.
— Сфыф, — обратился Марсель к молодому человеку, как только почувствовал способность управлять языком, — во рту все пересохло, и затекшая челюсть шевелилась с трудом. — Пф… Простите. Благодарю!
— Рано пока, — внушительно ответил парень. — Ты кто такой?
— Кирилл, посланник греческой церкви, — пробормотал историк, посчитав, что этот статус больше подходит для создавшейся ситуации. — Приехал для духовных бесед с Владимиром, князем Киевским.
— Выходит, не удалась беседа-то? — усмехнулся старший разбойник.
— Не удалась.
— И что ж ты такого ему сказал, раз он так осерчал?
— Много чего. Невесту его обидел.
— А, это ты зря сделал, — понимающе покачал головой молодой человек. — Наслышаны мы об этой плехе. Говорят, все к рукам прибрала, да мы не верили. Что, выходит, так и есть?
— Да. К сожалению, — кивнул Марсель.
— Ну, вставай, раз так. Помоги ему, Федька.
Мужик кивнул сыну, и тот поднял ученого на ноги. Покачнувшись, Марсель едва не упал, но все же удержался и, восстановив равновесие, обратился к спасителям:
— Что вы намерены со мной делать?
— Да уж убивать не станем, будь спокоен, — усмехнулся в усы пожилой разбойник. — Ты ведь сына моего спас. Да, рассказал он мне о твоем поступке. Остальных моих мальчиков, конечно, жаль, но они знали, на что идут. К тому же сами полезли на рожон, не стали меня дожидаться. Ты ведь тогда не участвовал в драке?
— Нет, мы с Курьяном в овраге сидели…
— Это с каким Курьяном? — прищурился Федор, и Марсель тут же пожалел о своей болтливости. — С Триполья который?
— Да, оттуда.
— Знаю его, хороший мужик, — заулыбался парень. — Что же он тогда голоса не подал? Мы бы отпустили вас с миром.
— Глупцы! — Мужик наградил сына подзатыльником, и тот замолчал, насупившись. — Радуйся, что в живых остался. Хотя удавить бы тебя за непослушание, бестолочь!
— Ну, батя…
— Вот тебе и батя! Пошли уже. А то торчим здесь, как грибы на поляне.
— Куда? — осторожно спросил Марсель.
— Да ты-то можешь идти на все четыре стороны, — махнул рукой мужик. — Только далеко не уедешь, даже если на лошадь сядешь. Когда эти двое не вернутся в намеченное время, князь за тобой погоню отправит. Попадешься как миленький, а там уже можешь быть уверен, что дружинники закончат начатое. Так что выбирай: или сам идешь и погибаешь, или с нами. А там уж как повезет.
— С вами, — не раздумывая, согласился историк.
— Правильный выбор, — одобрил мужик. — Меня зовут Тарасом.
Посчитав, что все нужное уже сказано, разбойник кивнул сыну, а сам, взяв под уздцы одну из лошадей, пошел в направлении видневшегося неподалеку леса. Глядя на то, как Федор торопливо покидал разбросанные вещи в мешок и поспешил за отцом, прихватив с собой оружие убитых дружинников, Марсель с грустью посмотрел на покойников и отвернулся. Он понятия не имел о том, что его ждет и что следует делать дальше. Возвращаться в Триполье? Об этом и речи не могло идти. Прежде всего, поступив так,
