Улыбка исчезает с лица принца.
– Мы многое потеряли, но наша победа над Лилит и Карис Люран весьма впечатляет.
Победа, из-за которой мы лишились Грея.
– Мне так жаль, – мягко говорю я. – Я тоже по нему скучаю.
Рэн медленно качает головой:
– Он должен был стать мне другом. Я чувствую себя так, словно во многих вещах я все еще полный неудачник.
Он может вернуться, думаю я, но не произношу этого вслух.
Если бы Грей мог вернуться, то уже вернулся бы.
– Это не так, – уверяю я Рэна. – Ты спас свой народ.
– Я допустил ошибку, – отвечает принц. – Я не спас их раньше. Я не смог предотвратить то, что случилось.
Секунду я молчу.
– Когда Лилит сообщила мне, что моя семья в опасности, она также упомянула тот факт, что Грей был тем, кто впустил ее в твои покои в ту первую ночь. Она подкупила его. Ты никогда этого не упоминал. – Я делаю паузу. – Но ты ведь знал, не так ли? Должен был знать.
– Я знал, – кивает Рэн.
– Он сказал мне как-то, что косвенно виноват в проклятии.
– Может быть, но это я позволил ей остаться. Я мог бы ее прогнать, – говорит Рэн. – Ответственность целиком лежит на мне, и проклятие было моим.
– Помнишь, мы играли в карты, и ты рассказал о своем отце, который говорил, что всем нам при рождении раздаются карты и от того, как мы ими распорядимся, зависит исход игры?
– Да.
– Не думаю, что он прав. Я считаю, что ты получаешь определенный расклад, играешь, потом получаешь еще карты. Не думаю, что все предопределено с самого начала. В ходе игры ты можешь сделать выбор, и все изменится. – Я прерываюсь. – Проигрыши и неудачи не абсолютны. Если ты не смог спасти всех, то это не значит, что ты не спас никого.
Выражение лица Рэна мрачнеет. Солнце светит на нас, пока мы прогуливаемся в молчании. В конечном счете я протягиваю руку и хватаю принца за руку.
Рэн удивленно спотыкается. Я переплетаю наши пальцы и продолжаю идти.
– Я все еще не уверен, преуспел ли я кое в чем или потерпел неудачу.
– В чем же?
Рэн останавливает меня, затем поворачивается ко мне лицом. Его волосы отливают золотом в солнечном свете. Взгляд принца устремлен на меня.
– Я не уверен, сняли ли проклятие вы или же Грей, когда убил Лилит.
Я в задумчивости смотрю на Рэна. Он не задал мне вопроса, но его голос напряжен.
Внезапно я понимаю, что таким образом он спрашивает, люблю я его или нет.
– Я не знаю. – Я опускаю взгляд.
В любом случае это неправильный ответ.
– О. – Рэн не двигается, но мы отдаляемся друг от друга, словно он сделал шаг назад.
Рука принца выскальзывает из моей.
Я думаю о ночах, которые мы провели вместе, делясь секретами и качаясь под музыку.
Я вспоминаю о Грее, стоящем на коленях, жертвующим собой ради меня. Ради Рэна.
В моей голове проносятся воспоминания о радужной чешуе, метательных ножах, маме…
Я размышляю о сложностях выбора.
Я думаю о том, кто стоит передо мной, и о том, кто может никогда не вернуться.
Рэн отворачивается. Он не станет давить на меня – это не в его стиле.
Я ловлю его за руку:
– Ваше Высочество.
Впервые я обращаюсь к нему так, без пренебрежения, и тем самым привлекаю к себе его внимание. Рэн поворачивается ко мне:
– Миледи.
Я поднимаю руку и касаюсь щеки принца, чтобы приблизить его лицо к своему.
– Мне бы хотелось знать наверняка.
Эпилог
Грей
Один и тот же сон отравляет мои ночи неделями. Лилит лежит на жестком мокром тротуаре подо мной. Над нами светят неоновые огни.
– Ты не можешь убить меня, – заявляет она. – Карис Люран рассказала мне правду. Ты ведь хочешь знать правду, не так ли, командор Грей? Про Рэна? Про себя? Про настоящего наследника трона? Про кровь, что течет в твоих венах? – Колдунья хватает ртом воздух, когда я прижимаю меч к ее горлу. – Как так вышло, что ты был единственным выжившим стражником?
– Нет, – отвечаю я и перерезаю ей глотку.
Меня расталкивает женщина:
– Грей! Грей, тебе опять снится кошмар. Проснись.
Я открываю глаза. Моя мать с беспокойством смотрит на меня сверху.
Моя семья была в ужасе с тех пор, как матушка нашла меня в конюшне в полумертвом состоянии. Мое горло кровоточило, чему виной была последняя попытка Лилит лишить меня жизни. Половина моих швов под броней разошлась.
Матушка целует свои пальцы и прикладывает их к моему лбу. Точно так же она делала, когда я был ребенком, и я об этом уже совершенно забыл.
– Ну вот, – говорит она. – Это прогонит кошмары.
Я ловлю ее руку.
– Вы ведь не сказали никому, что я здесь?
– Все и так узнают от тебя самого, если продолжишь кричать во сне.
– Матушка, – вздыхаю я и отпускаю ее руку.
Если то, что сказала Лилит, было правдой, то эта женщина на самом деле мне вовсе не мать.
– Такой серьезный.
Рука женщины касается моей щеки, и я дергаюсь прочь. Я помню ее прикосновения. Мысль о том, что эта женщина может оказаться мне никем, причиняет мне больше боли, чем я испытывал, когда отрекался от всей семьи.
– Моего милого мальчика забрали в замок и вернули назад воина, – говорит она, и ее голос подрагивает. – Столько времени прошло. Я думала, ты погиб.
– Никто не должен знать, что я здесь. – Я сглатываю и чувствую боль все еще заживающей раны на горле. – Скажите людям, что я ваш племянник, которого ранили на севере в битве против Силь Шеллоу.
– Почему? – шепотом спрашивает женщина. – Что ты сделал?
– Не важно, что я сделал. Важно, что я знаю.
И что я помню. Глаза Харпер в темноте. Рука принца в моей руке, когда он бросается вниз с башни. Слова Лилит: Карис Люран рассказала мне правду.
Мое лезвие никогда не подводит. Я уверен, что Лилит мертва.
Хотя на самом деле я ни в чем не уверен. Я не стал ждать. У нее не было магии на той стороне, чтобы спастись. Я сбежал до того, как убедился в ее смерти.
– Что ты знаешь? – все так же шепотом интересуется матушка, дотрагиваясь до моей руки и обхватывая ее своими ладонями.
Я замираю, а затем отнимаю свою руку и открываю глаза, чтобы посмотреть на нее.
– Нет, матушка. Что вы знаете? Что вы знаете о моем отце?
– Грей? – едва слышно произносит она.
– Что вы знаете о моей матери? – продолжаю я. – Моей настоящей матери.
Ее лицо становится неподвижным. Это не ответ, но этого достаточно.
Женщина снова протягивает ладони к моей руке.
– Это не важно, Грей. Не важно. Я вырастила тебя как собственного сына. Я люблю тебя как сына. Никто не знает. Ни одна живая душа. И ты не должен был знать.
Я вспоминаю о Карис Люран.
– Кое-кто все-таки знает.
Лицо женщины бледнеет.
– Король лично
