За домом, в небольшом, заросшем хвощом и рогозом прудике я набрал ведро зеленоватой воды с отчетливым болотным запахом, выбросил налипшую ряску и крупный мусор. Не занося в дом, поставил ведро на порог и аккуратно открыл банку с артефактом.
Качающееся на леске неровное, бугристое, словно изжеванное кольцо ярко заблестело под солнцем золотистыми и рубиновыми бликами. В дневном свете стало заметно, как взялся прозрачным, серебристым дымком воздух вокруг «перстня», а солнечные лучи преломились тонкой каемкой радуги. М-да… спасибо, конечно, Сибиряку за предупреждение, но за себя точно скажу – не взял бы я эту штуку незащищенной рукой. Однозначно не взял бы.
– Посмотрим, Проф, как оно воду чистит. – И я, придерживая леску крепким пластиковым пинцетом, медленно опустил аноб в зеленоватую жидкость.
Несколько секунд ничего не происходило, разве что поверхность артефакта взялась несколькими серебристыми шариками воздуха. Затем вода разом побелела до молочного цвета, послышалось ровное шипение тысяч пузырьков. Растворенные газы, видимо, поднялись на поверхность, отчего в воздухе на секунду разнеслось легкое амбре сероводорода. Когда пузырьки пропали, я увидел, как на дно крупными черными хлопьями падает плотный осадок. Сама вода стала удивительно прозрачной, но при этом маслянистой на вид. Подержав «мертвый перстень» в ведре еще несколько минут, я аккуратно вытащил его и положил на деревянную лавку. Несколько капель, упавшие с артефакта на листья подорожника, оставили на них быстро чернеющие пятна. Аккуратно слив воду с осадка в два походных котелка, я дождался, пока странный блеск прекратится. И, выдержав еще пять минут сверх рекомендованных, аккуратно плеснул уже очищенной водой на зеленую траву. Листья не почернели.
– Если что, считать меня коммунистом. – Выдохнув, я сделал небольшой глоток прямо через край. М-да. Вода не имела ровным счетом никакого вкуса или запаха, и это было непривычно. – Признаться, странные ощущения.
– Это неудивительно, Лунь. – Проф, тем не менее, уверенно кивнул. – Судя по описанию и произведенному эффекту, вы только что употребили чистейший дистиллят, потерявший даже растворенный в нем воздух. Хорошенько перемешать, взболтать и не забыть про таблетку нужных солей – вот и все, что нам нужно в походе. Чай будет исключительный, поверьте моему опыту. Было бы здорово потом сдать этот аноб в наш отдел, сталкер. Мы бы были вам крайне признательны, в том числе и финансово. Я уже второй год отправляю заявки на такой аномальный дистиллятор – особо чистая вода очень востребована в работе. Толку-то.
– Нет проблем, Проф. – Я улыбнулся, упаковывая уже высохший «перстень» обратно в банку. – Но, честно говоря, такая коровка пока нужна самому. Вот если найдем второй, то точно сдам, обещаю.
– Понимаю… – Зотов тоже улыбнулся. – Полезная штуковина. Но, конечно, чрезвычайно опасная. Будьте аккуратны. Хотя кому я это говорю, сталкер. Уж вы-то будете.
Оставив Хип заниматься припасами к походу, я собрался заглянуть к Сионисту в лазарет. Сталкер лежал в кровати, читая какой-то старый журнал. К сгибу его руки тянулась тонкая трубка капельницы. Сионист был бледен, но выглядел уже немного лучше.
– Костоправ обещает, что через две недели буду как огурчик. Чем обязан, Седой? – Атаман пожал мне руку, не поднимаясь с постели.
– Пора нам, дружище. Собираемся, выходим, завтра с утра, видимо.
– Досадно. Ваши руки сейчас бы ой как нам пригодились, бродяга, – сокрушенно вздохнул Сионист. – Может, останешься еще на недельку, а, друг?
– Никак нельзя, извиняй. Труба зовет, как говорится.
– Ну, тогда общество посодействует. Куда планируешь податься?
– Пока думаю. Либо через Битцевский лес, либо к Домодедовской. С юга зайдем.
– Через Домодедовскую не надо, факт. – Сионист потянулся к изголовью, вытащил большой, потрепанный атлас Москвы, открыл. – По Каширке тьма сталкеров сгинула, какая-то чертовщина там, целые отряды пропадают. Кто до Шипиловской доходил и возвращался, говорил, что туман из подвалов и какие-то карлики высохшие, явно матрицы. Ходу нет там, короче, черное место. А вот через Битцу рискни. Там гнилой лесок, полностью мертвый, нехороший, но по краю пройдешь. До МКАДа подкинем, там у нас небольшая база перевалочная, пользуйся.
– Спасибо, Сионист.
– Тебе спасибо, бродяга. Считай, общество тебе благодарность выписало, можешь нашими схронами пользоваться без проблем, карту я тебе на ПМК скину. Тут тебе теперь всегда рады. К Сибиряку зайди, пусть он вам рационы соберет в дорожку. Да, и еще… заходил Костоправ, с утра. Сказал, абстиненцию Пенка сняла с девчонок. Спят, представляешь? Просто спят… наверное, действительно теперь шансы поправиться есть у них.
– Она может, Сионист. Правда может. – Я улыбнулся, прикоснувшись пальцем к виску. – Знаем, проходили.
Держатель «Сибири» не подвел. Видимо, по указке Сиониста, он выволок из-под прилавка целую коробку белорусской тушенки, как говяжьей, так и свиной. В еще одной коробке, полегче, лежали пачки крупы, вермишели и несколько современных армейских ИРПБ в пластиковых контейнерах.
– Бери все. В схроне место не займет, а если не расходуете, то другим останется, – подмигнул Сибиряк. – Нашим ребятам пригодится очень, в схроне в сундук уложите излишек. Теперь выдам особый припас. Нашенский.
И торговец поставил на прилавок две толстые пластиковые бутыли, по литру каждая.
– Чистейший спирт. Люкс. Откуда – не спрашивай, секрет фирмы. На горбу тащить не придется, не беспокойся, машинкой добросим. А в схроне запас не тянет. И вот еще. Фирменное. Прибереги, просто так не потребляй. Это чисто для походов. Пеммикан, сами делали. Хранится отлично.
На стол легли золотисто-коричневатые, упакованные в запайку плотные бруски вяленого мелкорубленого мяса, спрессованного с небольшими высушенными ягодами.
– Очень нажористая вещь, кроме того, что вкусная. Кусочек пожевал – и в путь. Концентрат практически. – Сибиряк щелкнул пальцем по одному из брусков. – Чистое мясо, сальца малость и ягоды. Поверь, серьезная штука. Сталкеры охотно берут, бестселлер местной просушки.
– Ага, давай. Сколько с меня?
– Нисколько, дружище, – помрачнел торговец. – Это, скажем, тем, кому предназначалось, уже теперь не нужно. А вам в самый раз в рейд.
– Понял. – Я тоже вздохнул. – А есть ли у тебя, друг, суповые сублиматы и шоколад?
– Сечешь фишку, – улыбнулся Сибиряк. – Найдем. Тебе как, вкусный или полезный?
– Давай полезный, само собой.
– Тогда держи. Большая дрянь на вкус, но в походе самое то. Шоколад фирменный «тошнот» с овсяной мукой, всякими добавками и сушеными финиками. На вкус не особо, но тоже нажорист весьма, бодрит, не тает и хранится хорошо. Нам бы над вкусом поработать, но и так берут.
На стол легли завернутые в вощеную бумагу толстые, брусковатые плитки.
– С этим ходи в рейд. Единственное, долго на этих сухарях не сиди, организм спасибо не скажет. Горячего сочиняй время от времени.
– Спасибо, Сибиряк. По ходу, правильный харч, то что надо.
– Стараемся! – Торговец крепко пожал протянутую руку. – Ну, до связи. Удачи вам там, обязательно возвращайтесь.
Дома Хип уже собрала свой рюкзак, но задумчиво
