Поединок продолжался, казалось, мгновения и часы одновременно. Я устала, но останавливаться нельзя.
Сменилась песня. Ага, айпад все еще включен. Я так увлеклась сохранением жизни, что и не заметила этого. Включилась композиция «Девять жизней» Аэросмит. Я засмеялась.
— Что смешного? — уставилась на меня Ума, забыв атаковать. Я тоже не нанесла удара.
— Бог меня любит.
— Твоего Бога не существует. Существует только сила.
— Знаешь, каждый раз, когда я сражаюсь с очередным ужасным монстром или сумасшедшей сучкой вроде тебя, Ума, этот кто-то утверждает, что Бога нет. Но я знаю, что все вы не правы.
Ума бросилась на меня, но мне удалось отпрыгнуть в сторону. И, когда я сделала это, поняла, что мы больше не на земле. Мы парим в воздухе.
Наслаждаться видом в такой ситуации, как сейчас, глупо. В меня врезалась Ума, хорошо, сама, а не ее топор. Мне просто повезло. Но не так чтобы и повезло, потому что я выронила посох. Он упал. Наверное, без моей поддержки в воздухе он самостоятельно не способен держаться. Я увидела, как он грохнулся на землю и воткнулся в песок.
Я откатилась и продолжала кататься из стороны в сторону, а топор Умы ударял туда, где я была мгновение назад. Начинаю чувствовать себя хомячком в колесе.
Заиграла «Снова в черном» от AC/DC. Все правильно, в конце концов, я ведь черная королева. Тут у меня получилось как-то вывернуться, оттолкнуться от ничего, и оказаться достаточно далеко от Умы, чтобы вскочить на ноги. Я побежала.
Когда-то я была спринтером, и вот теперь противостою Уме. Но сверхсознание создало вокруг нас какой-то странный пузырь. Это значит, что мне приходится бегать кругами, но кругами в любом направлении, включая самые невозможные. Законы гравитации в нашем пузыре, кажется, взяли паузу, но топор все еще пытается попасть по мне, так что приходится бегать быстро.
Эйс, есть возможность сделать что-нибудь более активное? Просто спрашиваю.
Если Эйс сделает, она нападет на других.
Тут пришла странная мысль.
Эйс... дай ей имя. Дай имя этому другому сознанию.
Эйс не может этого сделать, Китти! Эйс не имеет права.
Почему нет? Я все время всем даю имя.
Ума уже почти достала меня. Ну а я решила проверить, насколько тут, в пузыре, не все в порядке с законами физики. Вместо того, чтобы бежать, я подпрыгнула. Стояла я, как раз, упираясь ногами в небо, так что земля была для меня вместо неба. Я подпрыгнула как раз в сторону земли.
Сработало. Все еще нахожусь в супер-хомячьем шаре, так что не шлепнулась ни разу.
На этот раз я решила, что разговоры в голове устарели.
— Эйс, дай ей имя!
— С кем ты разговариваешь? — закричала Ума, пока неслась ко мне.
— Я разговариваю с Эйсом, — я снова прыгнула, уже в другую сторону. — Он во мне. Типа, как Лилит Фэйр[11] в тебе.
— Это не ее имя!
— Ну, она себе никакого не выбрала, ты ей тоже ничего не предложила. Нам с Эйсом нравится имя Лилит. Очень подходит.
— Прекрати называть ее так!
Ух ты, как ее достало. Хорошо.
— Лилит с Умой сидят на дереве, пытаются грохнуть бедную, маленькую Ки-итти, — ну да не самая великая рифма, но я ж пытаюсь выжить.
Мы еще немного побегали: я дразнилась, Ума пыталась убить меня. У меня нет оружия, кроме скорости и языка, оба из которых понемногу истощались.
Шар из ничего, в котором мы оказались, сдвинулся. Мне показалось, что Лилит выигрывает поединок с Эйсом, поединок, который я не понимала, но чувствовала этаким фоновым режимом. И тут я полетела.
Грохнулась на спину, потом перевернулась лицом к земле. Состояние такое, словно приняла кучу наркотиков. Стоит только порадоваться, что никогда прежде их не принимала и поклялась никогда впредь не дотрагиваться. Желудок представшим видом тоже явно не насладился.
Перехватило дыхание, когда я увидела, насколько волнованы и напуганы люди, оставшиеся на земле. Чаки, Тито, Райдер и Майкл с трудом удерживают Джеффа. Остальные мужчины сидят или даже лежат, сильно побитые, но живые. Представители Звериной Системы тоже на половину валяются на земле. Как итог — нашу команду изрядно потрепало.
Взревела Ума, подняла топор и ринулась на меня. Она взмахнула топором, я увернулась. Она взмахнула, я увернулась, она взмахнула. Я все еще валяюсь на спине, а она уже нависла надо мной. Но и я долго ждать не собираюсь.
Увидела, как кто-то вырвался из нашей группы — к моему воздушному пузырю бежала Джарин. На ее плече что-то сидит, и тут я поняла, что это пуф. Вот интересно, Пуфкинс еще живой или давно валяется раздавленный в кармане пиджака? Но сейчас я слишком занята, уворачиваясь от топора, чтобы что-то говорить.
— Китти! — Джарин подняла с земли посох и бросила его гораздо точнее, чем получилось недавно у меня. Он пронзил воздушный пузырь, внутри которого находились мы с Умой и подплыл прямо ко мне. Я схватилась за ногу Умы и использовала ее, чтобы скользнуть ей за спину. Кувыркнулась, вскочила уже с посохом в руках, словно проделывала такой фокус раньше уже тысячу раз.
Решила не удивляться. Крутанула посохом и ударила, когда Ума, повернулась ко мне, замахиваясь топором.
Посох вошел ей в живот. До середины. И застрял. Я отскочила назад, когда она удивленно уставилась на меня.
— Я... не могу умереть.
— Хочешь поспорить?
Топор выпал из рук, вылетел за пределы воздушного шара, упал на землю. Она схватилась обеими руками за посох, попыталась его вытащить. Воздушный пузырь задрожал.
— Я... — Ума снова посмотрела на меня, — не могу умереть. Она... обещала.
— Она соврала, — я видела, как жизнь выходит из глаз Умы. — Сайонара, Главная Сучка, — огляделась. — Эйс, мы спускаемся?
— Да, Китти. Лилит все еще борется за жизнь.
Я задумалась о том, что мы знали, когда впервые обнаружили Эйса.
— Подтащи нас к Джарин, — пузырь чуть сменил курс. — Сестренка! Нужна твоя помощь, если ты к этому готова.
Джарин кивнула, но Лилит все еще обладает какой-никакой силой, так что наш пузырь отлетел от Джарин и других подальше. Пузырь тряхнуло, когда тело Умы выпало из него и грохнулось на землю. Посох все еще торчит из ее живота. Ума умерла, теперь я точно это знаю.
О том, что пузырь исчез, я узнала, потому что вдруг полетела вниз, словно гравитация вернулась и всерьез разозлилась на то, что я ее так долго игнорировала. Я закрыла глаза, вздрогнула. Это будет больно. Очень больно.
Но, оказалось, не так больно. Потому что вместо того, чтобы грохнуться на
