В последний день августа я достала из стопки одну из книг, открыла на последней странице и прочла:
Да, они растопчут меня, числа пройдут, раз-два-три, четыреста миллионов пятьсот шесть, разотрут меня в частицы безгласной пыли, а после, в своё время, растопчут и моего сына, который мне не сын, и его сына, который не будет сыном ему, и сына его сына, который тоже не будет сыном, и так до тысяча первого колена, покуда тысяча и одна полночь не поднесёт чудовищные дары и не умрёт тысяча и одно дитя, ибо преимущество и проклятие детей полуночи – быть владыками и жертвами своих времён, оставить свой маленький мир, быть поглощёнными гибельным водоворотом толп, жить в раздорах и умереть в непокое.
Некоторое время ушло на осознание фразы. С трудом переварив её, я поняла, что вряд ли когда-нибудь захочу прочитать книгу целиком. Даже автора и название не стала запоминать.
Зато теперь мне точно стало не жалко того, что я собиралась сделать.
Когда-то давно у меня была любимая игра – книги, которые я отдавала на буккроссинг, обязательно были подписаны. Но не просто именем и фамилией, и уж точно не номером телефона. Нет, я писала на внутренней стороне форзаца, где обычно оставляли дарственные надписи или дурацкий рисунок, какой-нибудь вопрос, который родился у меня по прочтении. Чтобы следующий читатель, закончив историю, натыкался на этот вопрос. Этакое особое послевкусие и послесловие от меня одной.
Но сейчас я написала другое послевкусие. То, которое было у меня от происходящего вокруг:
Где прячешься, сволочь?
Тебе тоже страшно?
Вопросов было куда больше, но я пока остановилась на этих. Моментального ответа не ждала – это всё-таки не форум, чтобы наутро обнаружить десятки комментариев разной степени цензурности, юмора и философского настроя.
Я передала послание мирозданию – ну, или кто там за него – и сформулировала проблему, чтобы начать действовать.
Сентябрь
«А» класс
Ленты, заплетённые в косы, банты, заколки. Строгие платьица, белые блузки, юбки ниже колена. Галстуки и бабочки. Деловые костюмы, которые подходят не каждому взрослому, а уж ребёнку тем более. Лица, разделённые неведомым образом, – либо преувеличенно серьёзные, либо наполненные задором и смехом. И переход этой границы случается едва ли не каждую секунду. Розы, хризантемы, гвоздики и тюльпаны. Обёртка у цветов самая разная, иногда даже и вовсе без неё.
Моей целью был Никита из восьмого «А» класса. Уверенный в себе молодой человек со стрижкой ёжиком и очками в тонкой оправе. Если судить по поведению одноклассников, то Никита считался лидером. Или как минимум одним из тех, чьё мнение что-то значит. С ним поздоровался каждый, в том числе из параллельных классов. Сам Никита воспринимал это как должное, но без надменности, а скорее даже не представляя себе иного положения дел.
Из подобных мальчиков очень часто вырастают такие же уверенные в себе мужчины. Они идут по жизни спокойно и размеренно, постепенно поднимаясь по карьерной лестнице и зарабатывая всё больше и больше. Лет в двадцать пять, а то и двадцать семь у них появляются жена и почти сразу несколько детей. Статус успешного человека и семьянина. Квартира, машина, загородный дом. И так до самой старости – спокойно и без потрясений.
Каждый раз, когда я видела таких людей, мне хотелось стать такой же. Чтобы в моей жизни тоже всё случалось размеренно и предопределённо. Со стороны может показаться, что это чрезвычайно скучно, но это только со стороны. Если ты такой, как Никита, то ничего подобного с тобой не случится. Для них это атавизм. Можно даже шокировать подобных людей, рассказав, что скука ещё существует и многим от этого тяжело.
Хотя, скорее всего, они просто вас не поймут.
Я сделала ещё несколько снимков восьмого «А» – в первую очередь мне приглянулась одна девочка, которая украдкой бросала взгляды на Никиту, порой таинственно улыбаясь и демонстрируя при этом краешки передних зубов, которые у неё чуть выступали.
Затем я перевела объектив на крыльцо школы. Импровизированную сцену, на которой выстроились нарядные учителя – все невольно трогательные и волнующиеся, пусть даже многие не признались бы в этом.
Ещё несколько фотографий линейки целиком. Снимок первоклассницы с гигантским для её рук колоколом. И высокий одиннадцатиклассник с классическим добродушным лицом богатыря из мультика, который подхватил девочку и понёс.
Торжественная музыка, аплодисменты, радостные крики и сотни вспышек со всех сторон – дети, родители, педагоги. У каждого из них потом будет свой первый звонок. Очистив от ненужных снимков, подредактировав и собрав воедино, они уже сегодня смогут получить свою версию реальности…
И тут же её забыть.
Это ведь очень логично и отвечает эволюционному пути – каждый раз, когда организм получает что-то извне, он стремительно избавляется от части себя. Когда-то мы сбросили шкуры, потому что получили одежду. Затем ноги стали куда чувствительней, потому как теперь их защищала обувь. Мышцы стали не так важны – не так много людей теперь работает самостоятельно. Люди, которые пьют много кофе, не могут естественным образом вырабатывать серотонин. Красная помада для губ лишает их природного цвета.
Смартфоны, планшеты и интернет позволяют нам забывать многое – имена, даты, факты и даже события, которые происходили совсем недавно. Если понадобится, то мы с лёгкостью можем всё это достать из кармана всего лишь парой касаний или фраз.
Я не лучше и не хуже многих. Завтра я передам фотографии Никиты, а после выкину это всё из головы. В том числе и эту философию. Увлекусь чем-нибудь другим и построю новую теорию из частных выводов или выведу новое объяснение «почему всё так» из заранее ложных предпосылок.
Жаль, что со снами так не получается. Даже записанные в файл, они продолжают жить внутри меня.
Уходя с праздника, я заметила ещё одну особенность, на которую раньше не обращала внимания – они все выросли, но не повзрослели. Дети, которые меня окружали, были куда выше, куда физически развитей, чем мы в их время – хотя не так уж много его и прошло. Но при этом все они сохраняли на лицах отпечаток невинности и простоты, в противовес нашему прищуренному взгляду и скептической ухмылке цинизма. Пусть они одевались как взрослые, пусть красились, носили дорогие украшения и гаджеты, но почти никто из них не стремился быть похожим на взрослого.
От осознания этого я даже слегка улыбнулась – кажется, наконец-то появилось поколение, которое понимает, что сейчас
