Однако мне по-прежнему было противно от произошедшего. Словно окунули в чан со смолой и обсыпали перьями. И я действительно была благодарна, что они пришли и высказали свои «опасения». Уж лучше так, чем потом внезапно услышать где-нибудь мимоходом. И не с вопросительной интонацией, а с утвердительной.
Несколько следующих дней ушло на то, чтобы слухи утряслись. Каждый сделал те выводы, которые хотел сделать. Я была бессильна в данном случае – не собирать же людей по этому поводу, чтобы разъяснить всем и каждому, что случилось и почему.
Оставалось только ловить на себе изучающие взгляды, улыбаться всем и каждому и делать вид, что ничего плохого не случилось.
Ведь и в самом деле ничего плохого. Подумаешь, в дерьмо наступил случайно. С кем не бывает. Главное – обувь отмыть, чтобы не воняло.
Хорошенько так отмыть. До блеска.
Проблемы воспитания
Кристина с крыльца смотрела, как дети, словно стайка птенцов, возвращалась в гнёзда. Там они раскроют клювы в ожидании, пока матери их накормят. Распушат пёрышки, чтобы их почистили.
Её Федерико, в отличие от других детей, готовил еду сам. Вот он идёт, серьёзный и степенный, знающий своё место в жизни. Истинный мужчина, пусть ему всего лишь восемь лет.
– Продукты купила? – спросил Федерико, всходя на крыльцо. – Или опять весь день бегала туда-сюда и болтала?
– Нет-нет! Всё купила. Всё в холодильнике.
Кристине хотелось добавить «сыночек», но не далее как пару месяцев назад Федерико очень по-взрослому, с использованием логичных аргументов, указал, что так делать не надо.
– Засмеют, – сказал он. – Сейчас знаешь какие все? Только дай повод, как повесят клеймо и не отмоешься даже. Маменькиным сынком задразнят. А я ведь не такой?
– Не такой, – умиляясь, подтвердила Кристина.
– А раз так, давай без этого твоего. Без сюсюканий. Просто Федерико. Ну или «сын», если тебе уж невмоготу. Но лучше Федерико.
– Конечно-конечно! – она кивнула. – Я запомню.
И запомнила. И старалась называть его только Федерико. Это ведь его жизнь, он лучше знает, как и что следует делать.
Когда Кристина вошла в дом, сын уже вовсю хозяйничал на кухне. Промыл кусок говядины и нарезал его, накромсал лук и засыпал сверху мясо, полив это все уксусом. Убрал в холодильник на пару часов. Молоко и яйца смешал между собой, добавил щепотку соли и порезал туда сельдерей. Омлет, пока мясо дожидается своего часа.
Кристина помыла и протёрла посуду, а после устроилась за вязанием на веранде.
Петля. Вторая. Третья. Взглянуть на Федерико – как он там, её милый мальчик. Все хорошо? Ну, ладно. Петля. Вторая. Третья.
Так прошёл день, сменившись вечером. Мясо вперемешку с картошкой томилось в духовке. Федерико ушёл делать уроки, а Кристина всё сидела внизу. Вязание почти не продвинулось, но тот свитер всегда не успевал за Федерико. Стоило закончить, как выяснялось, что мальчик подрос и раздался в плечах. Нужно распускать и начинать заново. А то и вовсе менять замысел, ведь мода изменилась, и теперь такой толстый ворот только у совсем бедных детей, что донашивают вещи за старшими братьями и сестрами. А её Федерико не такой. У него должно быть все самое лучшее.
В дверь тихонько постучали, и Кристина встрепенулась. Быстро-быстро она подбежала и отворила. На пороге стояла Лаура, дочь Марио и Химены, живших на соседней улице. Девочка потупила взор.
– Тебе чего, малышка?
Кристина спросила и сразу же поймала взгляд, брошенный на неё Лаурой. Очень знакомый взгляд, который она частенько видела у Федерико, когда ей случалось произносить нечто такое, что он считал неправильным. Например, когда она называла его «сыночек».
– Мне нужен Федерико, – сказала Лаура. – Я пришла не к тебе. Будь добра, позови его.
Несколько секунд в глубине души боролись искушение наподдать девочке за дерзкие речи и страх, что сыну это не понравится. В конце концов, это его гостья.
«Вот пусть и разбирается с ней сам! – подумала Кристина. – А мы ещё обязательно с ним поговорим об этом».
– Федерико! – крикнула она. – Федерико, к тебе пришли!
Девочка на крыльце вновь нацепила маску невинности и спокойствия. Встала прямо и лишь мяла в руках краешек платья, открывая взгляду Кристины подранные грязные коленки.
Федерико ступал по лестнице вниз медленно и уверенно, как хозяин. Потом, отодвинув Кристину в сторону, он посмотрел на неё исподлобья.
– Да-да, – сказала она. – Конечно-конечно.
Отступив в дом, Кристина ушла на кухню. Достала из духовки готовое блюдо и выставила его на плиту. Восхитительный запах мяса с уксусом, луком и тимьяном распространился по комнате. Кристина открыла шкаф и достала две тарелки. Подумав, взглянула на третью. Будет ли Лаура ужинать с ними? Стоит ли пойти и спросить? Пожалуй, нет. Сын будет недоволен. Скажет, что она опять лезет в его дела. В конце концов, достать ещё один прибор или тарелку не сложно.
Она как раз закончила накрывать на стол, когда вошёл Федерико. Всё тот же невозмутимый, чуть усталый взгляд. И не поймёшь даже, как прошёл разговор.
– Лаура не будет с нами ужинать? – спросила Кристина.
– Нет. Ещё рано.
– У них в доме принято поздно ужинать? Ну, бывают и такие порядки. На голодный желудок иной раз трудно уснуть, я понимаю. Но если она когда-нибудь захочет, то ты можешь её пригласить.
– Разумеется. – Ей показалось, что сын произнёс это со смешком. Взглянув на Федерико, Кристина действительно увидела, что он улыбается одной стороной губ. Не то ирония, не то насмешка.
– Я тебя не ограничиваю, – поспешно произнесла Кристина. – Ты можешь приглашать кого тебе вздумается. Это ведь в том числе твой дом, ты сам решаешь, кого хочешь в нём видеть.
– Я знаю. Давай закончим с этим. Ужин стынет.
Они принялись за еду, которая оказалась выше всяких похвал, как и всё, что готовил Федерико. И всё-таки вечерний визит не давал покоя Кристине. Она так и эдак раздумывала, как бы начать разговор, чтобы иметь возможность перевести всё в шутку, если что-то пойдёт не так.
– Ты знаешь, – сказала Кристина, – Лаура сегодня так на меня посмотрела, что я подумала, будто она ревнует.
– Разумеется, ревнует! – К этому ответу Кристина оказалась не готова. – Она знает, что через десять лет займёт твоё место, но уже сейчас жаждет оказаться там. Ничего, она потерпит. Ожидание пойдёт ей на пользу.
– Моё место? Какое моё место?
– В этом доме. Не как мать, но как моя жена. Хозяйка очага.
– Вы… Как можно решать это так рано? – Кристина изумлённо вскинула глаза. – Вы же ещё дети!
Федерико закашлялся. Кристина бросилась к сыну, боясь, что тот подавился, но это оказался смех.
– Ты сама говорила, что надо быть взрослым. Мы взрослые и решили пожениться, когда закон это позволит. Я буду
