Надо поправить.
Типичное
С Антоном, нашим инженером-проектировщиком, мы до того дня общались мало. Фактически всё ограничивалось стандартным «привет-пока». Он обитал в совсем другой части офиса, занимался тем, с чем я редко имела дело, да и к тому же казался излишне самоуверенным человеком. Это, безусловно, шло на пользу компании, когда он решал вопросы с подрядчиками – сами мы ничего не проектировали, – но очень мешало общению в жизни.
Больше всего с ним общались Лидия Анатольевна и Марина, которым требовались проекты, чтобы делать рекламу и продавать. Ну и ещё Борис Аркадьевич, когда вдруг выяснялось, например, что на месте вот этой перегородки почему-то запроектированы ещё и трубы. И сдвинуть перегородку куда проще, чем строить загогулины из труб. Так что будьте добры, перепроектируйте, чтобы всё было как надо.
Примерно с этой же целью я и вызвала Антона к себе. Вывела на экран план застройки и принялась ждать.
Он пришёл только через двадцать минут, когда я уже думала перезвонить. От Антона пахло дорогим парфюмом – что-то мускусное, почти звериное – и табаком.
– Итак, – сказал он, улыбаясь. – В чём проблема?
– Проблемы нет, – ответила я, не принимая шутливый тон. – Есть небольшие недоработки, которые надо исправить.
Антон пожал плечами и пролез в мой закуток, отодвинув стул для посетителей.
– Этот дом нужно расположить вот здесь, – показала я. – У нас по итогам должен получиться почти что анх, а сейчас его косит влево. На случай, если не знаешь, что такое «анх», то это такой крест египетский.
Я открыла вкладку поисковика, на которой красовалось под сотню анхов разной степени детализации. На Антона это не произвело особого впечатления.
– Хорошо, поправим, – он пожал плечами. – Можно было и по почте мне скинуть.
– Нет, – я покачала головой. – По почте ты бы исправил одну ошибку, и всё. А я хочу, чтобы ты видел, как оно должно выглядеть. Понимал всю специфику.
Он хмыкнул, но промолчал. Лишь чуть ниже склонился к экрану, опёршись рукой на спинку моего стула.
– Смотри дальше – мало того что мы делаем этот посёлок в форме анха. Ещё и нужно добиться полной симметрии. Дома с одной стороны – такие же, как с другой. Одинаковое количество этажей. Одинаковое расположение комнат. Всё один в один, только повёрнуто зеркально друг к другу. Когда я говорю всё, то имею в виду каждую деталь. Вплоть до того, что окна одного дома должны смотреть в окна другого. Кухня в кухню. Гостиная в гостиную. Ясно?
– Ну-ка, ну-ка, – он потянулся через меня и схватился за мышку. Я едва успела убрать пальцы. – То есть вот так?
Антон открыл снова план Эль Пунто. Обвёл один из домов. Скопировал. Отразил по горизонтали и расположил ровно напротив предыдущего. Затем сделал то же самое со следующим. И с ещё одним.
С каждым разом он всё ближе и ближе прижимался ко мне. Почти наваливался сверху. Я словно бы оказалась в подобии борцовского захвата – ещё чуть-чуть, и он захлопнется, не давая вздохнуть. Меня едва не затрясло. От запаха парфюма, перемешанного с табаком. От наглости действий. От слепой уверенности, что эти попытки «поиграть» либо не заметят, либо сделают вид, что не заметили.
Я только не могла понять – он делал это потому, что я вызвала его к себе, или же потому, что посмела вторгнуться в его святая святых и учить, как ему работать?
Хуже всего то, что я не знала, как поступить. Резко вырваться – получить недоумённый и невинный взгляд. Сидеть спокойно – поощрить на дальнейшее пренебрежение. Остановить словом? Нужно его ещё подобрать.
Поневоле вспомнились парень с телегой в гипермаркете и его отповедь старухе. Решение в итоге пришло спонтанно. Я не стала его обдумывать, и, наверное, хорошо.
– Всё так, – сказала я. – Только ты кое-что упускаешь.
Теперь уже я положила руку на мышку, вот только он свои пальцы не убрал. Но потерпеть немного я была готова. Открыв вновь план застройки – первоначальный, не тот, который Антон изменил, я указала на данные, приведённые в углу.
– Это двухмерный план, а про высоту ты не забыл? – спросила я как можно пренебрежительней. – Ты зачем дома в овраги пихаешь? Их надо не просто выровнять, как я сказала. Не просто отразить зеркально, как я сказала, а ещё и по высоте отконтролировать. Чтобы ни один дом не оказался на сантиметр выше другого. Всё должно совпадать идеально. А не так, как ты любишь, – чуть-чуть туда, чуть-чуть сюда, никакой разницы. Понятно?
Всё это время я давила ему на пальцы. Со всей силой, которая только была в моих руках, впечатывала свою ладонь в его. Особенно в то место, где кисть примыкает к суставу. Антон особенно не подавал вида, что ему больно, но, когда я убрала руку, он едва ли не с силой отдёрнул свою и принялся растирать.
Я повернулась в кресле и посмотрела на него. Спокойной и уверенно. Кто знает, откуда ко мне всё это пришло. Думаю, помогло, что сам Антон разозлился, пусть и пытался выглядеть беспечным и насмешливым, как обычно.
– Ты свободен, – сказала я. – Через два дня проект должен быть готов. Пора копать котлованы. Борис Аркадьевич арендовал тепловые пушки, чтобы греть землю, а это немалых денег стоит.
– Через два дня? И как объяснить это проектировщику?
– Твоя работа. Вот и занимайся.
Он хотел сказать что-то ещё. Чтобы последнее слово осталось за ним, чтобы показать, что он ничего не боится. Чтобы сохранить достоинство.
Но Антон ограничился смешком. Коротким и звонким. Думаю, в тот момент он жалел, что носит кроссовки, а не туфли. Не получилось уйти громко и эффектно.
Строебудни
Котлованы рыли круглосуточно. Тепловые пушки, световые мачты, три смены рабочих и куча техники. Помогало то, что строили мы вдали от города. В противном случае замучили бы проверками и жалобами на шум. А так – всего один раз появились, убедились, что у нас есть разрешение, и оставили в покое. Борис Аркадьевич первое время наведывался на площадку по несколько раз на дню, в том числе ночью, пока не приучил охранников бдить всегда, а рабочих – не устраивать получасовые перекуры. Ещё он с моего позволения выдал премию той бригаде, которая быстрее и лучше закончила свой участок работы. Такой вот вариацией кнута и пряника удалось всё более-менее наладить.
Я выписала премию самому Борису Аркадьевичу и сказала, что он может обращаться за деньгами для рабочих – если кого надо поощрить или простимулировать, – когда ему вздумается. Денег у нас хватало и, как я подозревала, Хосонов и Мирошниченко меня в моём энтузиазме останавливать не собирались.
В конце концов, они ведь сами хотели, чтобы Эль Пунто достроили к февралю, так что до морозов требовалось как можно быстрее разобраться с фундаментом и фасадами.
Мне бы хотелось сказать, что наша стройка постепенно
