– Где ты их взяла? – простонал Крикет.
– Я обчищала карманы в Лос-Диаблосе, когда ты еще был на стадии программы, Крик. Толпы на выходных всегда круче всего, а эти жители материка оказались не самыми умными.
Лемон провела их мимо головорезов Армады, которые, казалось, с большей охотой наблюдали за прогуливающимися девушками, чем делали свою работу. Сунув кредстик под сканер, она с размаху открыла турникет, поклонилась и стукнулась кулаками с Ив, когда та проходила мимо. Иезекииль сверился с кошмарной картой, которая выглядела так, словно ее нацарапал пьяный безумец сотней разноцветных чернил.
Ив посмотрела на путаницу из линий.
– Что мы ищем?
– Гибсон, – прошептал Иезекииль. – Танкер-дистрикт… Ага, вот он!
Репликант повел их к платформе номер четыре, их разношерстная компания смешалась с толпой. Ив уже начала уставать от всего этого – жара в метро была невыносимой, здоровый глаз щипало от пота. Все кругом было грязным и пыльным, покрытым пеплом.
Она посмотрела на свою руку, на толстые связки проводов вокруг. Представила, что чувствует ток, бегущий в этих стенах, слышит жужжание энергии, вибрирующей в мерцающих огнях и ржавых рельсах перед ней. На платформе было полно людей, возвращающихся домой после бурных вечеринок. Интересно, что они стали бы делать, узнай, кем она была? Кто она?
Нечистая.
Девиант.
Дефектная.
– Крутышка, ты в порядке? – спросила Лемон.
Ив медленно кивнула и вздохнула.
– Да.
– Послушай… – Девушка закусила губу. – Нам нужно будет поговорить, тебе и мне.
Ив посмотрела на свою лучшую подругу. Лицо Лемон было чуть бледнее обычного, отчего веснушки выделялись еще больше. Она не шутила и болтала, как обычно, а, наоборот, казалась по-настоящему взволнованной.
– …Как скажешь.
Раздался скрежет тормозов и лязг рельс. Скрипя и визжа, у платформы остановился ржавый поезд метро. Кабина машиниста была облезлой, модифицированный электродвигатель держался лишь благодаря обмотке матовой медной проволокой. Сам поезд трясся и гудел так, будто вот-вот взорвется. На машинисте были черные сварочные очки, а бандана Армады, закрывающая его рот, была покрыта сажей.
– Вни-и-и-и-имание! – закричал он. – Едем без остановок до Центра, садитесь!
Ив и ее команда загрузились в ближайший вагон с выбитыми окнами. Молодая девушка, тоже в бандане, закрыла за ними дверь. Ив опустилась на пластиковое сиденье, потертое от времени и изрезанное перочинным ножиком; Иезекииль положил Кайзера ей на колени. Девушка оглядела разношерстную толпу. Кибернетические конечности. Мрачные или одурманенные взгляды. По проходу медленно ехал мужчина в электрической инвалидной коляске, на его шее висела табличка с надписью: «ВЕТЕРАН». У него не было ног. На предплечье был вытатуирован знак пехотинца «Дедала» – солнце с крыльями и щит. Инвалидное кресло напомнило Ив о дедушке.
Который вовсе не был моим…
Поезд отправился от станции. Застучали колеса по рельсам. В разбитых окнах свистел грязный ветер. Ив жевала губу, прикидывая, как бы рассказать обо всем Лемон. Гадая, куда везет их Иезекииль. Думая о той камере и о своей семье, ждущей, когда на лестнице раздастся стук блестящих сапог.
Обводя взглядом толпу, она увидела мужчину в другом конце вагона. Здоровяка в длинном черном плаще и старой ковбойской шляпе, с белым воротничком на шее.
Он глядел прямо на нее.
Ив встретилась с ним взглядом и продолжала смотреть, не моргая. Четвертое правило Барахолки: «Никогда не отводи глаза». Никогда не показывай свою слабость, даже если тебе уже невмоготу.
Мужчина выдержал ее взгляд, его глаза были поразительного бледно-голубого цвета. Он медленно поднял палец к своей шляпе и коснулся полей.
– Иезекииль, – прошептала она.
Репликант вопросительно посмотрел на нее.
– Тот чувак. – Она показала головой. – В черном плаще и черной шляпе.
– …Священник?
– Ага. Он не спускает с меня глаз.
Иезекииль посмотрел в противоположный конец вагона. Мужчина приподнял свою шляпу и улыбнулся так, как, ей казалось, улыбались малышам-тюленям акулы, когда океан еще не стал черным. Но он сидел спокойно, не ерзал и не дергался. Наверное, всего лишь один из тех безобидных извращенцев…
Поезд начал останавливаться, тормоза противно завизжали и заскрипели.
– Танкер-дистрикт! – заорал машинист. – Танкер-дистрикт, на выход!
– Это наша станция, – сказал Иезекииль.
Поезд остановился, выпустив на платформу Ив и пару десятков других пассажиров. Среди них была пожилая леди с тележкой, нагруженной запчастями, и неисправный логик, который хромал и шатался из стороны в сторону. Иезекииль вышел с Кайзером под мышкой, блитцхунд вилял хвостом. Ив оглядела платформу, высматривая в редеющей толпе священника из вагона. На стенах висели древние рекламные плакаты. С них сияли пластиковые улыбки таких же пластиковых людей. Двери поезда с шипением закрылись, и металлический монстр заскрежетал дальше.
Тук-дук, тук-дук.
Тук-дук, тук-дук.
– Ив, – сказал Иезекииль, – спрячься за моей спиной.
Девушка обернулась на его тревожный голос и увидела на другом конце платформы того самого священника-извращенца, прислонившегося к выходу. Высадившиеся пассажиры пробирались мимо него через турникеты и поднимались по лестнице, ведущей на поверхность. Но мужчина не сводил глаз с Ив. Сунув руку в карман плаща, он вытащил оттуда что-то темное и сунул себе за щеку. Ив обратила внимание: его правая рука облачена в красную перчатку. На бетонном полу рядом с ним послушно сидела огромная черная собака с густой лохматой шерстью.
Чудовище не моргало.
Не дышало.
– Это блитцхунд, – сказала Ив.
– Что это за ковбой? – пробормотала Лемон.
– Неприятности с большой буквы Н, я думаю.
Платформа опустела. Пыльный ветер с привкусом ржавчины взметнул вверх мусор. На стене мигала круглая лампа, от потрескавшегося бетона эхом отскакивал лязг металла, доносившегося из утробы города. Модели на плакатах бессмысленно улыбались, их лица были разрисованы граффити.
– Вы священник? – крикнула ему Лемон.
Мужчина выгнул бровь и заговорил голосом, похожим на шуршание мокрого гравия:
– Проповедник.
– Мы можем вам чем-то помочь? – спросил Иезекииль.
– Можете. – Он усмехнулся. – Но уверен, что не захотите.
– А вы проверьте.
– Ты можешь отойти в сторону. – Мужчина кивнул. – У меня дело к мисс Карпентер. И ни к кому больше. Так что если остальные решат отправиться по своими делами, я буду только рад.
– Я никуда не собираюсь, – ответил Иезекииль. – В том числе и отходить в сторону.
Мужчина сплюнул на бетон что-то вязкое и коричневое.
– Хм, – промычал он.
Пистолет появился словно ниоткуда. Только что рука Проповедника была пуста, а в следующую секунду он уже разряжал обойму в Иезекииля. Репликант двигался с нечеловеческой скоростью, к которой Ив начала привыкать, но все равно недостаточно быстро – три выстрела попали ему в грудь. Он повалился на спину, из дыр размером с кулак заструилась кровь. Кайзер, повизгивая и рыча, упал рядом с репликантом.
– Зик! – закричала Ив.
Раздались еще два выстрела – Проповедник пальнул в потолок.
На голову Ив посыпалась бетонная пыль. К запаху ржавчины примешался запах крови. Она застыла на месте.
– А теперь, – Проповедник навел пистолет на Лемон, – уверен, вы будете слушать меня более внимательно. В контракте, который я подписал на вас, мисс Карпентер, значится «живой или
