Монах обвел взглядом камеру.
— Черный замок — последний оплот рыцарей Грааля. Мы перевели сюда лучшие умы ордена, главную библиотеку, архив и, конечно, наших немногочисленных магов. Истинное сокровище ордена, главная его тайна. Как оказалось, не зря. Вскоре Тима объявила нас еретиками, многие и многие из братьев были схвачены, замучены и казнены, но дело ордена продолжилось. А потом начались войны Святого Отмщения! Наши союзники отступали, войска людей и ищейки папы приближались к нашему последнему рубежу.
Старик вздохнул.
— Мы отчаянно пытались дозваться до истинного Творца, ибо ведали, что в нем спасение для нас и для мира, который до сих пор ослеплен ложью… Матери Церкви. — Старик скривился, словно вкусил чего-то донельзя гадкого, и его взор неожиданно воспылал. — У нас получилось! Когда надежда почти покинула самых стойких из нас, а армии четырех псов громили войска Гвендара, мы услышали Отца мира!
Монах стиснул посох.
— Мы призвали его! Он научил нас, и мы сломали барьеры, что сдерживали истинного Творца от возвращения в свой мир. К своим детям! Но разрушение стен, что отделяли Низверженного от Орнора, обернулось неожиданными и воистину черными последствиями. Вместе с барьерами, возведенными против Низверженного, рухнули скрепы, удерживающие наш мир от области, где правит Дьявол. Дыхание Сатаны коснулось Орнора. Это случилось здесь! В эльфийских лесах! Так появилось Запустение!
— Это вы!.. — Я попытался что-то сказать, но, потрясенный, не мог произнести ни слова. — Вы сотворили проклятие!
— Нет! — Старик мелко затряс головой. — Мы спасли мир от гибели!
Мне казалось, что Тохута вот-вот хватит удар, но древний старик справился с сильнейшим волнением. Несколько раз сипло вздохнул и, успокоившись, продолжил:
— Когда пали последние преграды, сдерживавшие Низверженного, мы поняли, кто закрыл для него Орнор! Это сам Бог Отец! Тот, кому мы служили и от кого отреклись! — Старик закрыл глаза. — Но вместе с разрушением последней стены, отгораживающей Орнор от пределов, где находился Низверженный, наш мир оказался открыт и для ветров, рожденных в нижних слоях реальности.
— В Аду?
— Именно так! — Я снова увидел горящий взор старика, его снова будоражило прошлое; он говорил теперь громко, порой с жаром восклицая. — Стены, отгородившие Творца от созданного им мира, были выстроены на одном фундаменте с преградами, разделяющими мир живых и мир мертвых. Присные Дьявола ринулись к нам. Первые из них появились в разоряемых эльфийских владениях; на Гвендар легла тень Сатаны. Но мы успели запечатать разрыв в ткани нашего мира, и Люцифер так и не пришел в Орнор.
Старик понизил голос.
— Мы успели. — Он опять смолк и прикрыл глаза, но лишь на мгновение. — Да… Мы успели. Только цену заплатили страшную. Дабы затворить врата в Преисподнюю, погиб почти весь капитул ордена. Двадцать иерархов! Круг из двадцати братьев! Они умирали в муках, но никто не разорвал связь с остальными! Мы должны были остановить Дьявола, и мы сделали это! Но лишь благодаря помощи Низверженного! Бог встал в наш круг как один из смертных!
Последняя фраза торжествующе прозвучала в устах старика и как будто отняла у него множество сил.
— Они все отдали свои жизни, — вновь негромко заговорил Тохут, — остался лишь я один, великий магистр Леонардо Паттен. Места павших заняли другие наши братья, и отныне рядом с нами был Он! Первый Творец! Низверженный!
Старик сорвался на крик. Дабы вновь успокоиться, ему потребовалось две дюжины ударов сердца. Я молчал и внимал. Предо мной открылась величайшая тайна мира, и старик говорил о приходе в Орнор древнего бога явно не просто так. Я настороженно, с опаской ждал, что он скажет дальше.
— Низверженный даровал нам кладезь истинных знаний. Мы быстро восстановили утраченное и одновременно обуздали хаос, вырвавшийся из адских глубин. Милость Низверженного безгранична! Немалое из забытой древности уже постигнуто. Мы вновь повелеваем стихиями! Ведаем, как обуздать многих из нечистых созданий, они покорны нашей воле и теперь служат нашему делу. Лишь неупокоенные души людей и прочих смертных вне нашей власти. Мы противимся некромантии, ибо Низверженый есмь бог всего живого!
Моя спина взмокла от пота. Рядом в облике старика сидело жуткое чудовище. Он говорит, что дьявольские твари служат им! Что это древний бог научил, как обуздать нежить! Но Низверженный рвался в наш мир вместе с Сатаной! Не был ли Низверженный еще одним ликом Дьявола? Жутко при мысли о том, какой тягчайший грех совершил этот старик. О! Николас Гард совсем не святоша. Я вор и душегубец, проклятый пират. Я пользую магию Харуза, которую священники называют не иначе как черной, а самого воровского бога — демоном. Да я просто плюю на Матерь Церковь и вспоминаю о Двуедином Боге, только когда припечет. Однако ж мои проступки ничтожно малы пред содеянным бывшим отцом Леонардо Паттеном и иерархами ордена Грааля. Кого бы они ни призывали, но открыли путь в Орнор для монстров из самой Преисподней!
Истории об упырях и прочей нечисти звучали по долам и весям испокон веков, и, верно, нет дыма без огня — адские создания издревле бродят под ночным небом Орнора. Но полтора столетия назад они хлынули в наш мир, словно прорвавший дамбу водный поток. Вот, значит, из чего появилось Запустение! И все это сотворил сидящий напротив меня старик! Пусть он винит иных и корит в прорыве дьявольских сих в наш мир вовсе не себя, но свершенное было сделано именно им. Им и его соратниками!
С тех пор по земле ходит Низверженный, который, возможно, есть сам Сатана! Он уничтожил ночных крыс! В его плену Алиса Кайлер! Моя любовь! Та, которую я поклялся спасти от власти возвратившегося бога.
— Видишь это? — Монах ткнул скрюченным пальцем в собственное сердце.
Только сейчас я заметил нашитый белый церковный крест на синем поле, перечеркнутый слева направо красной стрелой.
— Новый герб нашего ордена. Ему столько же, сколько лет моему новому имени. Мы перечеркнули красной стрелой прежнее бытие.
Я молчал.
