— Мы проникли ко всем королевским дворам, — переведя дух, продолжал старик, — нас очень много в церкви! Скоро начнется новая эра — эра Низверженного. Мы узрим начертания его истинного имени и постигнем все, что было утеряно! Наступает наше время, а ныне настал час для твоего выбора.
— Какого выбора? — спросил я, хотя и так ясно, что хочет от меня старик.
— Прими Низверженного!
— Я…
— Не перебивай! Выслушай! В тебе сильна первая кровь! Кровь, что текла по жилам первых людей Орнора. Первых детей Творца! Когда его низвергли, пришли новые боги и их дети — новые люди и племена нелюдей. Первых людей, таких, как ты, изгоняли с нажитых мест, обращали в рабство, а после просто истребляли как диких зверей. Первых людей уничтожили почти поголовно, но не всех. Некоторые выжили, растворились среди новых людей, родили сынов и дочерей. Через века в человеческих головах исчезла память о первых и новых людях. Все стали просто людьми, но первая кровь осталась. Долгими поколениями она никак не проявляет себя, но порой с рождением на свет новой души обретает силу и она. Такие люди наделены магией.
На языке вертелась пара фраз, что в моей крови изрядная примесь орочьей, но я смолчал. Однако старик приметил мои сомнения.
— Тебе открыта воровская магия! Не отпирайся! Мне ведомо о пяти твоих талантах! Это и есмь первая кровь!
— А что мне с признания Низверженного? — выпалил я. — Отчего вам просто не обратить очередного пленника в слугу вашего бога, не тратя времени на уговоры?
Великий магистр гневно сверкнул глазами, не обнаружив в моем тоне какого-либо почтения к возвратившемуся божеству, а я просто заговаривал ему зубы. Коль вместо появления тринадцати магов, необходимых для обращения, сюда спустился Тохут, то у меня еще будет время на раздумья. Пусть старик мнит, что зародил во мне сомнения, да и убирается из камеры. Надо бежать! Я хотел это сделать тихо, без лишнего шума, хотя бы в начале побега, но, если убью старика, расправлюсь с охраной за стеной и ускользну из подземелья, Тохута обязательно хватятся. Скорее всего, это произойдет раньше, чем позже.
— Посмотри на меня, — сказал старик, — десять лет назад я был прикован к постели. Годы взяли свое и почти обездвижили меня. Но Низверженный обещал высшим вечную жизнь. Мое время повернулось вспять. Я молодею, и каждый новый день прибавляет мне сил.
— Высшие? — спросил я.
— Узнаешь со временем и про них, — растянул губы в улыбке старик; зубы у него все на месте. — Ныне скажу лишь, что высшие — это те немногие, кто правят сиятельными, которые в свою очередь вознесены над легионами избранных.
Проклятый пепел! Он так и сказал: «легионы»! Их множество, и Велдон о том же твердил. Из этих лап мне надо вырвать Алису!
— Если по своей воле примешь Низверженного, — Тохут как будто не узрел всплеска ненависти во мне, — то первая кровь очень скоро превознесет тебя до избранных. Она, кровь первых детей Творца, очень сильна в тебе, а там, кто знает, и встанешь в один ряд с самыми ближними слугами Отца мира. Будешь высшим! И обещаю…
Старик сделал многозначительную паузу.
— Обещаю, ты обретешь в себе далеко не одну лишь воровскую магию. Ты будешь могуч. Да, в тебе видна немалая сила. Поэтому я здесь, дабы снова повторить: прими Низверженного!
— Мне нужно подумать.
— Конечно.
Кряхтя, старик поднялся. Тяжело опираясь на посох, он пристально уставился на меня. Словно пытался высмотреть что-то недоступное моему понимаю. Под этим цепким взором было очень неуютно.
Дверь в камеру открылась. Вошел офицер — тот же, что командовал конвоем, разделившим меня, отца Велдона и Нурогга. Я выругался про себя. Был же настороже! Как не услышал приближение кого-то нового к дверям камеры?..
— Следуй за ним, — произнес великий магистр. — Покуда идете, будешь думать. Он проведет в Зал тринадцати.
— Один? — вырвалось у меня, и тотчас я закусил губу. Какого дьявола мысли ломятся наружу! Офицер пришел один; не слышно, чтоб в коридоре к паре охранников прибыло стражников.
Тохут равнодушно кивнул, лицо офицера также не выражало никаких эмоций. Хотя распоследний дурак понял бы, что у пленника на уме. Впрочем, какое мне дело до них? Не взглянув более на великого магистра, я выбрался из камеры. В длинном коридоре скучали двое стражников: один с мечом, другой с арбалетом — и больше ни души.
— Ступай вперед, — велел появившийся за спиной офицер. Кровь и песок! Что за акцент у него! Двух слов хватило, чтоб резануть слух.
Двинулись по длинному коридору, шли в направлении, противоположном тому, откуда меня привели. Шагали вдвоем, и я настойчиво искал подвох. Не могут же послать за пленником всего одного конвоира… Даже руки не связали! Я оглянулся. Офицер спокойно идет позади в трех шагах, освещая пространство вокруг нас ярким фонарем. Лицо, как маска, ничего не выражает. Далеко позади освещенный пятачок с двумя стражниками у покинутой мной камеры, откуда лишь сейчас вышла сутулая фигура в монашеской рясе.
Длинный и прямой как стрела коридор не освещен. Слышался лишь стук каблуков по каменному полу. Темнота и тишина окружали меня и офицера. Нельзя и желать чего-то лучшего. Только бы скрыться с глаз тех стражников и старика. Проклятый пепел! Меня проняла нервная дрожь.
Свернули за угол и, миновав полукруглую арку из двух грубо вытесанных столбов, продолжили путь. Такой же коридор с затворенными дубовыми дверями. Еще полсотни шагов, чтоб за углом никто не заподозрил неладное, если увидят, как заметается отсвет фонаря. Я ждал, дабы убедиться, что наш свет уже не виден никому в том коридоре за углом. Чуть не извелся, ведь мы могли в любое мгновение покинуть столь удобный для моих замыслов подземный тоннель.
Но впереди по-прежнему чернота и тишина, сзади шагает всего один человек.
О Харуз! Помоги! Сейчас я сольюсь с темнотой, чтобы через миг очутиться за спиной офицера и свернуть ему шею. Я потянулся к воровской магии, но… дьявол! Ничего не получилось. Снова во мне лишь пустота, как в подземельях Бранда. Но в камере-то все таланты были при мне! А! Проклятый пепел! Надо действовать!
Я резко развернулся и
