Эльф кивнул. Кто-то из поэтов сказал, что, пока бьется сердце, жизнь перворожденного есть вечность. Сколько эльфу лет? На бесстрастном лице Крика дернулась скула, хоть что-то его проняло, кроме вони. Эльф задумчиво глядел вдаль.
— Трудно поверить, что здесь когда-то был огромный город, — произнес Тейвил.
Гном, отстегнув от пояса фляжку с бренди, сделал три глотка и молча протянул своему рабу. Крик также отпил трижды. Гном и эльф помянули прошлое. Ныне миром правит людское племя, но не так давно Орнор был иным.
— Что случилось с Аннон Гвендаре? — спросил я.
За полтора века город не мог разрушиться до основания. Где мостовые? Стены? Ничего нет. Как будто чудовищный взрыв стер все до валунов и каменной крошки.
— Никто не знает, — произнес Манрок. — Запустение прогнало из захваченного города захватчиков. Первые следопыты появились здесь много лет спустя. Они нашли Аннон Гвендаре таким, каким мы видим его сейчас. Другие города эльфов тоже разрушены в пыль и все поглощены лесом. Здесь же каменистая земля поросла травой. Аннон Гвендаре более нет, теперь есть Гнилой водопад.
— Да уж, загадка… — Ричард почесал щетину на подбородке.
— Загадка, — сказал вождь орков, — да мало кто пытался найти ответ на нее. Сюда очень немногие добирались.
— И еще меньше возвращалось назад, если тратили попусту время и останавливались у Гнилого водопада на ночлег, — ворчливо напомнил Рой.
— И то верно, — согласился Морок. — Веди нас, Крик.
Мы продолжили путь. Теперь позади меня ступал инквизитор.
— Ты не забыл, что должен кое-что доставить в Ревентоль? — вдруг спросил Велдон.
Не оборачиваясь, я бросил через плечо:
— На память не жалуюсь, и она подсказывает, что вы переправили это «кое-что» в безопасное место.
— Хорошо, что помнишь, — произнес отец Томас.
— Вам бы, святой отец, тоже следовало уехать в безопасное место.
— Тому, кто истинно верует, нечего бояться даже в Запустении.
— И все же зря вы отправились с нами.
— Меня всегда тянуло выяснить, какое зло таится в глубине проклятых лесов. В Писании сказано, что Врага рода человеческого окончательно низвергнут только в дни торжества Царствия Божьего на нашей грешной земле. Но чтобы искоренять любое иное зло, не нужно ждать Второго пришествия!
Я оглянулся. В глазах Велдона снова горел фанатичный огонь.
— Дабы изничтожить проявление Дьявола, нужно узреть плоды, которые от него произрастают, — продолжил он.
— Вы надеетесь победить Запустение?
— Господь всемогущ!
Я не ответил. До меня начало доходить, что заставило инквизитора отправиться в проклятые леса. Он хочет изучить Запустение изнутри и, вернувшись, найти способ, как с ним покончить! Четыре пса не смогли добиться от папы и всей Тимской курии вразумительного ответа, как одолеть проклятие эльфов, а Велдон мнит себя умнее всей своей Матери Церкви? Кровь и песок! Он сумасшедший! Но, по крайней мере, полезный безумец: я вспомнил, насколько нелишни бывали молитвы Томаса Велдона.
— Гард, ты слышишь меня? — Монах дернул меня за полу плаща.
— Чего вам?
— Кто-то из нас должен вернуться, чтобы рассказать об увиденном!
— Вернуться? О! Я сделаю это с превеликим удовольствием!
Инквизитор удовлетворился ответом и больше не донимал.
Хм… Вернуться и рассказать? Будет ли что рассказывать? До сего дня Запустение выглядело как обычный зимний лес. Только очень тихий и почти без птиц: я приметил лишь вороньё, и всего несколько раз, да и то вдалеке. Зверье тоже не попадалось, его даже не слышно, а сейчас вокруг вообще купол тишины. Обернувшийся упырем Гурдун тоже не в счет — видал недавно и похлеще.
К реке мы шли еще долго. По прямой до нее вроде не более трех лиг, но добрались к воде уже после полудня. Крик старательно обходил сухостой, и никто из нас в гиблый песок, к счастью, не угодил, но зловоние довелось нюхнуть еще четырежды. Дьявол! Каждый раз вонь оказывалась сильнее предыдущей.
В сотне шагов от вспененной воды окружающее нас безмолвие вдруг исчезло, мы подошли к усыпанному галькой берегу. До обрыва, с которого Черная речка падала в Тарту, еще сотня шагов. Шум водопада казался оглушающим после нескольких часов безмолвия.
Тарта раскинулась внизу под обрывом. Она действительно широка, хотя я ожидал большего, но с пол-лиги точно будет. Спокойная водная гладь текла с севера и перед водопадом поворачивала на восток. Изгиб речного русла позволял увидеть, что берег напротив нас опускался к Тарте длинным пологим склоном.
— Брод — здесь! — перекрывая рокот воды, выкрикнул Барамуд. — Будем переходить. Неглубоко, но течение очень быстрое. Если упасть, вода может унести к водопаду.
До противоположного берега футов семьдесят — восемьдесят. Лес там начинается почти сразу, и мне казалось, что из-за деревьев кто-то наблюдает за нами, однако опасности я не ощущал. К черту! Может, это только чудится. По меньшей мере, не Алиса; я не чувствовал ее присутствия.
Первым на противоположный берег направился гном. Эльф обвязал вокруг его пояса крепкую веревку и вместе с Генрихом ухватился за другой конец. Если Барамуд оступится и рухнет в воду, к водопаду его не унесет.
Гном разделся почти донага и перебрался на тот берег, держа свои сумы и оружие высоко над головой. Наблюдая за ним, я зябко ежился — вода, поди, ледяная. Бородач благополучно перешел реку, волны всего однажды поднялись до его объемного брюха. Скинув с себя эльфову петлю, Барамуд быстро оделся и обвязал свой конец веревки вокруг ствола ближайшего дерева, а затем принялся торопливо собирать хворост для костра. Холодно ему, как собаке. Я поплотнее закутался в плащ. Брр… Совсем не хочется раздеваться и заходить в стылую реку.
Мои спутники поочередно разоблачались и перебирались на ту сторону, где спешно вытирались и натягивали на себя сухое, чтобы тут же присесть к жаркому костру. Отогревшийся Барамуд щедро подкидывал дрова. Вещи раненого Манрока перетащили Болг и Нарваг.
Переправа выглядела буднично: никто не оступился, все благополучно переходили брод, хватаясь за натянутый канат, который теперь удерживали я и арниец. Жаль, что здесь подходящих деревьев нет. Еще на нашем берегу гном спросил, кто пойдет последним, и сказал вызвавшемуся Тейвилу обвязаться веревкой,
