— Я никуда не пойду, — ответила максимально четко. И невозмутимо села на диван напротив камина.
Честно говоря, мне казалось, что, пока дойду до этого дивана, ноги подломятся, и я упаду. Так дрожало все внутри.
Однако я с честью выполнила эту нелегкую задачу. И даже по-хозяйски раскинула руки на велюровой спинке, вперив взгляд во все ту же удивительную картину.
Сердце отбивало утекающие секунды — одну за другой. Пульс стучал в горле.
Интересно, что будет, если потянуть василиска за хвост?
Казалось, я скоро это узнаю.
Тайрел стоял на месте, словно прирос к ковру. Я слышала, как резко он выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. Почти видела, как сжались кулаки.
Что сделает василиск в ответ на провокацию?
Тайрел сделал нечто совершенно неожиданное.
Он вдруг медленно сдвинулся с места и молча сел на другой конец дивана.
Краем глаза я видела, как он поставил локоть на подлокотник, подпер голову кулаком и взглянул на картину. Туда же, куда смотрела я.
Теперь мы были словно два старых друга, которые слегка повздорили. Сидели рядом и рассматривали одно и то же произведение искусства.
Странная ассоциация, ведь мы были не то чтобы не друзья. Мы были враги.
Только почему-то это никак не укладывалось в голове.
В ушах громко стучало. Он опять оказался так близко, что успокоиться не получалось. Протяни руку — и коснешься. Груди, плеча, черных волос, прикрывающих мощную шею. Полукруглой ямочки ключицы, которую так хотелось обвести пальцем…
— Он ее лечит, — проговорил вдруг Тайрел, не поворачивая головы.
— Что? — не поняла я, выныривая из своих фантазий.
— На картине изображен друид, который лечит свою умирающую возлюбленную.
Я снова посмотрела на парочку на стене и сдвинула брови.
— Лечит? А разве друиды не руками это делают?
Мужчина кивнул.
— Руками. Но самый мощный поток света исходит из горла. Особенно сильные волшебники способны излечить таким образом даже смертельную рану.
— Почему же тогда все друиды не делают это ртом? — спросила я и тут же покраснела.
Тайрел повернул ко мне голову и еле заметно усмехнулся.
— Потому что целовать всех подряд не будешь, правда? А руки тоже прекрасно справляются со среднестатистическими болезнями. Ты же почувствовала свет, после того как я поставил на тебе знак «Тур»?
Взгляд упал на ладонь — посередине стояла круглая метка. Два концентрических круга, а внутри самого маленького — четырехлучевая звезда с точкой посередине. Определенным образом этот символ напоминал глаз. Глаз какого-то нечеловеческого существа.
А потом я вспомнила, как этот знак на мне появился. Тайрел сказал неправду. Это было больно. Словно кто-то выжигал кольца раскаленным прутом.
Но в следующую секунду боль исчезла, и я тут же забыла о ней, словно ее и не было. Потому что свет, который лился из рук друида, не просто лечил. Не просто легко стирал ожоги, как водную краску с камня. Каким-то удивительным образом он сводил меня с ума.
Я испытывала не только мягкое тепло, о котором рассказывают те, кому довелось почувствовать на себе силу друидов. Я ощущала восторг. Удовольствие. Какое-то необъяснимое наслаждение. Словно во мне росло что-то большое и горячее, от чего становилось тяжело дышать. И я, как рыба, хватала воздух ртом.
Хорошо, что это быстро прекратилось. Иначе страшно представить, чем все могло закончиться.
— Да, я почувствовала, — кивнула, отводя взгляд. Хотелось надеяться, что он не заметил моей странной реакции. Иначе, клянусь, умерла бы на месте.
Потому что мне понравилось…
— Ну вот, — кивнул мужчина. — Вообще-то при должном умении руками тоже можно вылечить все что угодно. Просто на это требуется больше времени. А поцелуй… это возможность вдохнуть жизнь тогда, когда времени уже нет.
В этот момент Тайрел внезапно помрачнел. На высоком лбу обозначилась глубокая складка. Золотисто-карие глаза потемнели, а в их глубине мне почудилась скрытая боль.
Но через мгновение все исчезло. Мужчина повернул ко мне голову, положил руку на мешочек с монетами, что лежал между нами, и пододвинул в мою сторону.
А затем на смуглом лице появилось знакомое самоуверенно-дерзкое выражение.
— Принцесска, ты умяла мой единственный омлет. Вставай и пили на базар за едой, а то, клянусь богиней Фенруз, вместо завтрака я съем тебя.
Я сдвинула брови, непонимающе глядя на мужчину. А он, в свою очередь, широко и плотоядно улыбнулся.
— Лео-о-ора, — протянул медленно, и у меня холодные мурашки пробежали по спине, когда сразу после этого он подался немного вперед. — Ты же не хочешь узнать, за что меня прозвали Кровавым Ужасом?..
Я подскочила с дивана как ужаленная. Схватила кошелек и помчалась к выходу.
Уже на бегу услышала:
— И помни, что если твой длинный язычок решит уйти в самоволку и проболтается обо мне, то его хозяйка умрет!
Выбегая из дома, я вдруг поняла, что лицо Тайрела было слишком уж веселым для того, чтобы думать, что он намеревался меня съесть. Да и в спину мне, кажется, несся сдавленный смех. Но, может, показалось? Кто их знает, этих маньяков?
Я не собиралась проверять границы его терпения.
Тропинку к городу нашла быстро. А сам базар оказался прямо на его окраине. Поэтому через двадцать минут неспешной прогулки низенький и довольный старичок уже продавал мне мешочек картошки и аппетитное кольцо колбасы.
Я неторопливо прохаживалась вдоль рядов, рассматривая товары и придумывая, как можно дать знать этим людям о том, что я в беде. Но так, чтобы при этом не выдать Тайрела?
Один раз я решила пойти на риск. И, когда дородная женщина рубила мне огромным топором ломоть свежего оленьего мяса, рискнула показать ей знак «Тур». Развернула ладонь и будто случайно повернула в ее сторону.
Женщина, упаковывая мясо, бросила на меня ленивый взгляд и попросила деньги.
— Простите, а вы ничего здесь не видите? — уточнила я, указывая на ладонь.
— А что я там должна увидеть? Ты платить, что ли, не
