Я снова вздохнула, убирая тарелки в раковину. Наверное, стоит помыть посуду. Вряд ли Тайрел будет так добр, что станет прибирать за своей служанкой. Или кто я там ему?
За работой всегда думается лучше. А потому я постаралась обдумать все, что недавно узнала.
Мое падение в Сумерки. Убийство Тайрелом тринадцати человек. Знак «Тур», превратившийся в руну смерти. Пророчество. Иллишарин. И точно такая же руна смерти на руке Тайрела.
Все это было просто невероятно подозрительно и пугающе тревожно. Где-то внутри с каждым днем появлялось и сильнее укоренялось ощущение, что я попала в паучью сеть и никак не могу выпутаться.
Вода из умывальника неторопливо текла по тарелкам, приковывая взгляд. И вдруг одно из воспоминаний отточенным лезвием резануло сознание.
Последний разговор с Бьельндевиром. В тот раз я не обратила внимания на пару деталей, а сейчас наглая морда дракона всплыла перед глазами слишком ярко. Когда я спрашивала его о метке, заменившей знак «Тур», он ведь просто ушел от темы! Он не сказал мне, что это за символ, хотя древний дракон, говорящий на эшгенрейском, просто не мог не знать, что перед ним руна смерти!
Внезапное осознание этого факта заставило меня почти подпрыгнуть на месте, едва не выронив тарелку. Но теперь-то ему не отвертеться!
Быстро закончила работу, тем более что она и так подходила к концу, вытерла руки и снова помчалась к короне.
На этот раз Бьельндевир не стал прятаться. Словно знал, что от неудобных вопросов уйти не удастся.
— Ох, почаще бы ты брала в руки корону, а то, знаешь ли, скучно, — проговорил призрак, материализуясь на покрывале и разминая крылья.
— Ты все время будешь появляться на моей постели? — спросила я, усмехнувшись.
Дракон широко улыбнулся, обозначив острые зубы.
— Было бы здорово, кисонька. У тебя тут уютно, как в гнезде. Клянусь своими костями. О! Кстати! Кости!
— Только не анекдот про скелетов! — взмолилась, сложив ладошки лодочкой.
Дракон удивленно повернул ко мне голову, и, казалось, его морда вытянулась от расстройства.
Я вздохнула и закатила глаза к потолку.
— Ладно. Давай свой анекдот…
Блеснула зубастая улыбка, и Бьельн весело ударил по кровати хвостом.
— Уф, а то я уж испугался, что шикарная шутка пропадет! Чуть сердце не разорвалось!
— У тебя нет сердца.
Бьельн театрально схватился за грудь и покачал головой.
— Сироту-то каждый норовит обидеть! — И вдобавок шмыгнул носом. — В общем, пока я окончательно не расстроился, давай-ка отвечай на вопрос: почему скелеты не любят сплетников?
В голове тут же закрутились варианты. Хотелось хоть раз ответить правильно, чтобы Бьельндевир снова не задохнулся от смеха.
— Потому что… потому… эм…
Но придумать так ничего и не удалось.
Призрак запихнул в рот свой хвост и давился тихими смешками.
— Ладно, я не знаю, — сдалась, махнув рукой. — Почему скелеты не любят сплетников?
— Потому что они им кости перемывают!
И снова запрокинул голову. Из клыкастой пасти доносились едва ли не громовые раскаты.
— Вроде дракон, а ржешь, как конь! — фыркнула я и сложила руки на груди.
Бьельндевир отсмеялся и гордо ответил:
— Полет на иллишарине с поездкой на лошади и рядом не стоял. Так что могу ржать, как вздумается.
— Что ты сказал? — переспросила, чувствуя, как по спине бежит морозная дрожь.
— Дракон, говорю, гораздо лучше лошади. Это же очевидно.
А у меня перед глазами, словно живой, появился страшный образ дива. С хриплым рычанием он пытался озвучить какую-то одному ему понятную мысль о пророчестве.
«Белая дева явится во мрак на спине иллишарина…»
Белая дева на спине дракона явится… в Сумеречный мир?
Я, конечно, на спине Бьельндевира никогда не сидела. Но что, если это просто метафора, в отличие от всего остального? Неужели это пророчество и правда не обо мне?
Белая дева… Как говаривали в Мертвой академии, бледнее меня только утопленницы. И банши.
Ну разве это не бред?
Я резко подалась вперед и повторила жест, который делала всего сутки назад. Протянула Бьельндевиру ладонь с изменившимся символом и спросила:
— Ну-ка говори сейчас же, что это значит?
Дракон бросил на символ нарочито ленивый взгляд.
— Ну как же, куколка? Я ведь уже говорил. Это знак подчинения ученика мастеру…
— Не вешай коту на уши фату, — грозно процедила я.
Ну как грозно… У меня и так-то запугивать не слишком получается. Собственно, совсем не получается. А запугивать мертвого дракона — вообще странная затея. Но я честно старалась.
— Мне прекрасно известно, что древний иллишарин, или как там тебя, не может не знать, что это на самом деле за символ, — продолжала настойчиво.
— Думаешь? — неуверенно фыркнул дракон и приподнял одну бровь.
А я продолжала:
— Див рассказал мне, что это руна эшгенрейского.
— Что, прям рассказал? Добрый парень. Был когда-то, — поцокал языком дракон.
Я, не обращая внимания на его иронию, продолжала:
— И означает эта руна: «смерть».
— Вот так человек! Сказал, как языком! — ахнул Бьельн и восторженно захлопал передними лапами.
— Если ты не прекратишь издеваться и сейчас же мне все не расскажешь, я… сломаю корону.
Честно говоря, это был крик отчаяния. Не собиралась я ничего ломать.
Но Бьельн удивил меня своей реакцией.
Он вдруг вздохнул и криво улыбнулся.
— Эх, кисонька… Если бы эту корону так просто было сломать…
А потом вдруг хлопнул крыльями, зевнул, натурально хрустя отсутствующими костями, и сказал:
— Ладно, ты права. Это не просто «Тур». Это еще и старшая руна эшгенрейского.
