Я замолчал. В принципе все основное было сказано. Но я занервничал. А вдруг Сокол и правда находится в состоянии полуовоща и мне только показалось, что он все понимает? Может, он вообще ничего не разобрал из моих слов? Время шло, Сокол не шевелился.
– Ладно, Глеб, ты лежи отдыхай. – Я начал подниматься с кушетки, но он внезапно посмотрел мне прямо в глаза, разлепил ссохшиеся губы и прошептал:
– Ты стихи знаешь?
– Знаю, – неуверенно ответил я. Как-то неожиданно прозвучал его вопрос.
– Почитай мне вслух, – попросил он меня шепотом, снова упираясь взглядом в потолок.
– Что почитать? – недоуменно спросил я, лихорадочно перебирая в памяти стихи из школьной программы.
Тут же на выручку пришло «Бородино» Лермонтова.
– «Скажи-ка, дядя, ведь недаром…»
– Громче, – прошептал Сокол.
Я повысил голос.
– Я плохо слышу, – снова сказал Сокол. – Наклонись прямо к уху.
Я наклонился к его уху и продолжил декламировать. Мое ухо при этом оказалось возле его губ, и я услышал, как Сокол быстро зашептал мне:
– Я в целом все понял. Здесь все в микрофонах и камерах. Если есть что сказать не для них – читаем друг другу стихи. И еще – ты не представился, хоть мы с тобой якобы давно знакомы.
Он отстранил меня от себя.
– Теперь я попробую повторить, – слабым голосом сказал Сокол и начал, медленно выдавливая из себя слова, повторять строки из «Бородино».
Я наклонился к нему поближе, делая вид, что пытаюсь расслышать стихи, и прошептал ему на ухо:
– Меня зовут Илья. Я отправлен сюда подполковником Алехиным. Ты должен показать, что восстанавливаешь форму. У нас есть реальный шанс уничтожить это кубло. Я один не справлюсь. У меня нет такой подготовки, как у тебя. – Я отстранился от него и сказал уже громко: – Глеб, я думаю, хватит стихов, не перетруждайся. Рад, что ты проявляешь интерес к поэзии, но я вижу, что ты еще очень слаб. Ну ничего, теперь я буду заботиться о тебе.
Я встал с его кушетки и прошел прямо под одну из камер.
– Эй вы, там! – закричал я. – Меня кормить будут? Или вам нужен объект для исследований, истощенный от голода? И моему приятелю нужна еда – бульон, соки или что-то в этом роде!
Честно говоря, я не ожидал какой-либо реакции на свой крик. Тем удивительнее было, когда буквально через пятнадцать минут в коридоре раздались шаги и перед решеткой появились два охранника. Один держал в руках поднос, уставленный посудой с едой, второй открыл ключом дверь. Поднос поставили на пол между решетками, и дверь закрыли.
– Забери это! – было коротко сказано.
Я подошел к внутренней двери, электронный замок щелкнул, и она открылась. Я зашел в узкое пространство между решетками, взял поднос и отнес его в комнату. Все это время второй охранник стоял направив на меня автомат. Только когда дверь за моей спиной захлопнулась, послышались звуки удаляющихся шагов.
Я поставил поднос на стол и уселся на табурет. Судя по ассортименту блюд, доктор Робинс был заинтересован в том, чтобы я был в хорошей физической форме. На бумажной тарелке лежал хорошо прожаренный кусок мяса с гарниром из тушеных овощей, хлеб, фрукты, стояли пластиковые стаканы с соком, кажется яблочным. Был и бульон для Сокола, тоже в пластиковом стакане. «Быстро они все организовали, – подумал я про себя. – Значит, наблюдение за нами непрерывное». Что ж, по крайней мере пока я им нужен – голодать не придется…
– Глеб, давай попробуем выпить немного бульона. – Я подошел к Соколу, приподнял его голову и начал поить бульоном. – Попытайся выпить хоть немного, – сказал я громко, усмехаясь при виде больших глотков, которые он сделал.
Судя по тому, как у него сразу же порозовели щеки, болезненный внешний вид был обусловлен отказом от приема пищи и воды. А на самом деле все было очень неплохо. Я боялся, как бы Сокол ненароком не выдал себя, показав хороший аппетит. Я отнял у него стаканчик со словами:
– Пока хватит, если в ближайшее время тебе не станет плохо – попытаемся выпить еще пару глотков.
Потом я сел за стол и принялся за еду. Не могу сказать, что поужинал с аппетитом. Я просто заставил себя все съесть, отгоняя при этом мысли, довольно-таки безрадостные, о своем положении. Интересно, что сейчас происходит в ведомстве Алехина? Что теперь они предпримут, ведь сигнала от моего маячка нет. Робинс считает, что заполучил оба интересующих его объекта, значит, отправлять второй сигнал он не станет. Но как говорится, пока мы живы – живет и надежда в сердце. По крайней мере, я был не один. Вдвоем с Соколом мы обязательно что-нибудь придумаем. Я напоил его еще бульоном, а потом он смог «осилить» пару глотков сока. Потом я снова подошел к одной из камер и крикнул:
– Почему мой приятель в наручниках? – показал я рукой на Сокола. – Вы что, боитесь его даже в таком плачевном состоянии? За двумя решетками и под дулами автоматов?
В этот раз не прошло и пяти минут, как снова появились два охранника. Видимо, у них было принято ходить только по двое. Один из них жестом показал мне, чтобы я передал ему поднос с пустой посудой. Снова повторилась процедура последовательного открывания-закрывания дверей и передачи подноса, только в обратном порядке. После того как все двери были закрыты, один из охранников нажал на пульт, и электронные браслеты на Соколе раскрылись.
– Вот это другое дело, – сказал я в камеру и снял с Сокола браслеты.
А потом я почувствовал, что ужасно хочу спать, глаза просто сами слипались. Этот гад Робинс, вероятно, велел добавить в еду какое-то снотворное. Я добрел до своей кушетки, рухнул на нее и провалился в глубокий сон.
Глава 11
Подопытный
Не знаю, сколько времени я проспал. Проснулся оттого, что один из охранников водил автоматом по прутьям решетки. Звук при этом получался просто невыносимым. Я не сразу сообразил, где нахожусь, а когда вспомнил, то слегка приуныл. Охранник жестом показал, чтобы я надел себе на руки и на ноги браслеты. Пришлось надеть, он нажал на пульт, и мои руки и ноги оказались скованными электронным замком. Как я понял, мне предстояло куда-то идти. Оглянулся на Сокола. Его взгляд не был отрешенным, он внимательно следил за мной и охранниками.
– Пока, Глеб! Не скучай! – Я приподнял в приветствии скованные руки и вышел в открывшуюся автоматически дверь.
Меня снова повели
