– Думаешь, что я настолько испугался его, что считаю, будто он непобедим? – понятливо усмехнулся в ответ Мстислав Мстиславич. – Нет, не боюсь, но тебя, брат, остерегаю от той же ошибки, что совершил я сам, не послушав покойного Константина Всеволодовича, предупредившего меня о большой опасности. Я посчитал его трусом, в итоге был разбит и вынужден был бежать из Новгорода, поджав хвост, как побитая собака!!!
– Ты о его пешцах?
– Да, о них, проклятых…
Мстислав Романович с трудом подавил неуместную улыбку. Он слышал слухи, распускаемые о пешцах Юрия Всеволодовича, дескать, это мертвяки, коим не страшны стрелы.
– Смейся-смейся, Старый, я знаю, о чем ты сейчас подумал, – вяло махнул рукой Удатный, а потом сделал очередной большой глоток вина, что в последнее время стало популярно на Руси и что могли позволить себе только весьма состоятельные люди. – Но еще раз призываю не относиться к ним с пренебрежением. Это другие пешцы, не те, что мы знаем по истории о ромеях… не наши ополченцы и даже не новгородские ушкуйники. Там были простые мечники, и против одоспешенного конного воя они действительно ничто, но эти – стрелки, прикрытые частоколом копий. Главное их оружие – мощный самострел со стальными луками! Пока ты будешь пробиваться через копья, что их защищают, они сделают из добрых воев ежей. Так что прежде чем идти на «вы» против Юрия, нужно придумать способ, как вывести их из боя. Потому что если этого не сделать, то они навалят из дружинников целый курган трупов!
– И у тебя есть мысли, как это сделать? – поинтересовался Мстислав Романович, приняв угрозу всерьез.
– Есть одна идея…
– Говори.
– Словить их арканами, в этом половцы мастера, и выдрать их из строя… Что-то еще сколько-нибудь реальное я придумать не могу.
– Да и эта идея не сказать что сильно реальна. Ведь половцам еще нужно добраться до дистанции броска, а это, если верить рассказам, не самая простая задача.
– Именно. Еще можно использовать свою пехоту… Тогда они смогут баграми зацепить стрелков и выдрать их из линии.
– Это возможно, но только в полевом сражении у города. Ополчение куда-то в поход не возьмешь…
Двоюродные братья еще немного поразмыслили на тему борьбы со стрелками, но к какому-то конкретному рецепту не пришли, а все, что до этого выдумали, требовалось проверять…
Вскоре стали прибывать другие обеспокоенные планами Юрия Всеволодовича Объединителя князья. А именно Смоленский князь Владимир Рюрикович, Владимиро-Волынский князь Даниил Романович, Новгород-Северский князь Мстислав Глебович, Турово-Пинский князь Андрей Иванович, Черниговский князь Глеб Святославич, Переяславский князь Ростислав Рюрикович.
Не приехал только князь Полоцко-Витебский Брячислав Василькович.
Обсуждение вышло бурным. На сторону киевского князя тут же встали Галичский, Смоленский и Переяславский князья.
Остальные тоже были совсем не против, но выставляли определенные условия. Так, черниговский князь желал по итогу безусловно победного сражения возвращения Рязанского и Муромского княжества в прямое владение.
Несмотря на то, что Черниговское княжество и так было не маленьким, Киевский князь дал на то согласие, ведь отказываться от очень немалой дружины Глеба Святославича было глупо.
2
После объединения Владимира, Новгорода, Рязани и Мурома получившийся союз как минимум территориально составил половину русских земель. Хотя в плане населения – хорошо, если четверть. Это следовало учитывать и по максимуму ослабить противника.
Так, Юрий хотел сразу из Рязанского княжества пойти на запад и навести шороху в Смоленской земле с одновременным ударом с севера из Новгорода. Но, увы, дальнейшее продвижение остановила «неожиданно» подступившая весна. Это было досадно. Вывести из игры Смоленск до начала собственно активной фазы противостояния было очень желательно.
«Хотя еще не все потеряно, – подумал Юрий. – Они просто не успеют подтянуть все свои силы, слишком им всем далеко идти и долго собираться, а мне только шаг сделать».
То, что Киевский князь собрал у себя всех князей юга, ни для кого не было секретом, как и то, что они признали его старшим в противостоянии с севером и собирались окоротить излишне борзого выскочку.
Впрочем, Юрий Всеволодович тоже не бил баклуши и пытался найти дополнительных союзников. Собственно, у него имелся только один сколько-нибудь реальный вариант – Полоцко-Витебское княжество.
К Брячиславу Васильковичу поехал Ярослав, ему и ближе, а у Юрия в своем княжестве дел полно, и, пока весна, надо много чего утрясти по части управления, производства, армии и торговли.
Торговля собственно почти остановилась. Ведь купцов из Новгорода и Владимира в таких сложных военно-политических условиях будут просто грабить. Но оставался еще западный маршрут и восточный в Булгарию.
Разговор у Ярослава с Брячиславом шел сложно. Никто не любит, когда его лишают независимости, особенно в тот момент, когда он только-только начал княжить. Очень уж бьет по самолюбию, а оно у князей раздуто без меры.
– Пойми, князь, времена меняются, нельзя и дальше дробить землю, да так, что каждый удел сам по себе, тем самым становясь все слабее и слабее. Твой отец отдал свою дочь за нашего отца в расчете на союз против Ордена меченосцев, ибо твое княжество уже не в силах бороться с ним один на один. А ведь княжество твое не мало, однако же орденцы с литовцами постепенно откусывают от твоей земли пять за пядью. Но если еще сильнее разделишь, то станешь еще слабее, и останется ли у твоих потомков шанс на независимость?
– Так и твой брат ее отбирает…
– Да. Но не землю. Ты и ты и прямые потомки останутся великими князьями полоцко-витебскими. Более того, после того, как мой брат станет цезарем всея Руси, он не только больше не позволит отторгать от твоей земли куски, но и вернет все, что было отнято ранее.
– Вы собираетесь драться с Орденом?
– Да. И не просто драться, а полностью его уничтожить. А теперь скажи откровенно, положив руку на сердце, сможет ли кто другой это сделать, если оставить все как есть? Помог ли твоему отцу кто-нибудь, кроме моего отца, и поможет ли тебе кто-нибудь, кроме моего брата?
Брячислав Василькович глубоко задумался. Орден и Литва действительно изрядно давили на западные рубежи его княжества, откусывая кусочек за кусочком, и, если так пойдет дальше, и никто не поможет, то, положа руку на сердце, действительно оставалось признать, что очень скоро он потеряет Гродно, то есть всю Черную Русь. Это будет если не катастрофа, то крайне унизительно.
«А потом я сам разделю землю между своими сыновьями, и в итоге от Полоцко-Витебского княжества ничего не останется, – осознал он. – Кого-то сожрет Орден, а кого-то – Литва, а может, тот же Новгород или кто-то из южан…»
И что-то говорило ему глубоко в душе, что это неправильно.
