Но, несмотря на то, что, по сути, все обошлось, спускать булгарам вероломное нападение Юрий не собирался. Как и долго откладывать, вот только надо дождаться, когда реки встанут… на юге это происходило несколько позже, да и толщина нарастала медленнее из-за постоянных оттепелей.
– Ярослав, бери своих новгородских ушкуйников, прочих охочих до драки и трофеев моих ратников, им тут уже давно нечего делать, и организуй ответный поход. Жги все, что можно сжечь, никого не жалей, и парней своих не сдерживай, пусть веселятся на полную, раз уж тут я им спуску не дал.
– Вот это правильно! – одобрил Ярослав, который уже откровенно закис.
Все эти политические дрязги ему были откровенно в тягость.
Ушкуйники и впрямь ворчали и, когда узнали условия похода в Булгарию, очень обрадовались. Наконец-то грабеж!!!
И Ярослав отжег.
Всю зиму ушкуйники носились по западной Булгарии, сжигая и разграбляя города: Веда Суар, Кирмен, Таяба, Тигаш, Тухчин и Ошель. Добрались до многострадального Булгара, но его жечь не стали, так как он дал богатый откуп. Да и ворота выносить было нечем, весь порох, что выработал к тому времени Иван, был израсходован на другие цели, но жители Булгара этого не знали.
Поначалу булгары отчаянно сопротивлялись, тем более что действительно подготовились к ответному вторжению, но потеря практически половины армии в неудачном походе и неспособность найти ключик к ратникам-стрелкам, что из арбалетов косили атаковавших конников практически в любых количествах, заставили их быстро отказаться от полевых сражений.
Партизанская тактика тоже ничего не дала. А булгары очень старались. Подлавливали ушкуйников на марше, пытались атаковать их стоянки ночью, но все было тщетно. На марше хорошим прикрытием служили ратники, шедшие на флангах колонны и сразу же ощетинивающиеся копьями, а на стоянках никто не ленился и делали засеку или же окружали себя ежами в три ряда. Потери, конечно, были, но столь незначительные, что о них и говорить не стоило.
В итоге хану Чельбиру не осталось ничего иного, как просить мира. И он его получил, правда, заплатить за это пришлось изрядную цену, ибо ушкуйники вошли в откровенный раж из-за невероятно удачно протекающего похода и нацелились на северо-восточную часть Булгарии.
Победители едва волокли десятки тонн серебра, тонны золота, больше сотни тонн меди, свинца, олова, железа и огромные обозы из товаров: ткани, ковры, кожи, меха, посуда и все прочее… Но все же смогли доволочь это до Руси, прежде чем лед начал ломаться из-за вступавшей в свои права весны.
Глава 4. Запад-восток
1
К началу весны тысяча двести семнадцатого года наконец все предварительные организационные моменты с созданием Боярской думы и Палаты князей были завершены, как и раздел княжеств на уделы. Осталось только осуществить выборы и назначение представителей. Метод в итоге оставили вечевой, а не тайный, дескать, чтобы все всё видели и не было недоверия и споров. Собственно, Юрию это пока было не принципиально. Как понадобится тайное голосование, за пару лет подготовит общественное мнение, и процедуру сменят на том же вече.
Сами выборы планировалось провести ровно через год, чтобы люди успели узнать, что к чему и почему, а также хорошенько поорать и набить друг другу морды, поддерживая кандидатов. Заодно простые люди будут чувствовать свою сопричастность в политической жизни государства, какое-никакое развлечение и осознание собственной важности, что тоже не лишне, ибо Юрий собирался выкорчевывать те первые ростки рабского послушания, что успели прорасти в душах людей не без помощи чернецов, все время утверждающих, что мы-де рабы Божьи. А если долго говорить человеку, что он раб, то перевести его из статуса раба Божьего в раба обычного бессловесного и безвольного станет на порядок легче.
Нет, мы не рабы, рабы – не мы и немы.
– А почему ты до сих пор не объявишь себя цезарем? – как-то спросил Владимир. – Ведь ты добился своей цели, все княжества Руси находятся под твоей рукой…
– Тут все не так-то просто, брат, – тяжело вздохнул Юрий и растер лицо ладонями. – Если я сам возложу на себя цесарский венок, то буду выглядеть в глазах большинства обычным тираном или деспотом-диктатором, то есть властителем исключительно по праву силы – татем. То есть мое право властвовать будет спорно, а это опасно. Князей все еще полно, и кто-то может рано или поздно подумать, а почему бы мне не воссесть на стол всея Руси вместо какого-то там Юрия, ведь если подумать, то-де у меня и прав больше, ибо я более прямой потомок Рюрика. Так и до гражданской войны недалеко…
– Всякая власть от бога…
– Именно. А потому венок на меня должен возложить кто-то из высших церковных иерархов, тем самым закрепив мое право со стороны Церкви, то есть Бога. Но ты сам видишь, какие у меня с ними отношения. Долгогривые в большинстве своем греки, и такое возвышение Руси им как серпом по одному месту.
– А наш епископ Симон?
– Есть церковники и повыше его званием, не говоря уже об авторитете, тот же киевский митрополит, так что такую коронацию не признают и будут всячески гадить в проповедях, а там и до мятежей недалеко. А он не согласится без одобрения никейского Патриарха.
– А Патриарх не согласится?
– Конечно, нет! – усмехнулся Юрий.
– Почему?
– А ты посмотри на размеры получившегося государства – царства Русь и так называемой Никейской империи.
– Это да… эта империя едва с наше Владимирское княжество…
– Вот именно, брат, у нас – княжество, а у них – империя! У ребят явно завышенное самомнение. А Трапезундская империя – это вообще и смех и грех… Греки просто не потерпят того, чтобы появилось православное государство размером больше ихнего! Так что нас постараются снова расколоть на части…
– А как же Болгарское царство? Оно вроде тоже больше этой империи, и у них есть свой Патриарх.
– Там долгая и запутанная история, Владимир. К моменту, когда Византия пала и была поделена на несколько кусков, Болгария была меньше. К тому же они плотно взаимодействуют уже очень долгое время, болгар они считают почти цивилизованными, тогда как мы для греков грязные варвары, только что вылезшие из земляных нор, одетые в шкуры, бегающие в обнимку с медведями, что играют на гуслях, и не знающие всяких там греческих философов. И, конечно, нам никогда не простят прибитый Вещим Олегом щит на ворота их Константинополя и что им, великому просвещенному народу, пришлось откупаться от какого-то дикого варвара, чтобы тот не покусился на их город. И, откровенно говоря, я сам не хочу принимать венок от никейского Патриарха.
– Почему?
– Это все равно что признать себя вассалом никейского императора, ибо Патриарх находится у него в прямом подчинении.
– И как же тогда быть?
– Выбирать своего Патриарха.
– Кхе… – аж подавился на вдохе Владимир. – Но…
