— Гермиона! — я оборачиваюсь на крики ребят, приближающихся к нам с другой стороны, но не встаю, бросая взгляд то на них, то на свои — как она и предвещала, по локоть в крови, — руки. Наши встречи такие однотипные, что хочется уже разрубить это пленку с имитацией дня сурка.
Драко слегка бьет меня по коленке бледным кулаком, привлекая внимание:
— И еще. Я не виню тебя, Гермиона. Но я был прав. Как и остальные. Ты полагаешься на одну себя — и это приводит к ужасным последствиям, — слова становятся все менее различимы. — В субботу… Около пяти часов — приходи к самому чаю и не опаздывай. Нарцисса ненавидит опоздания.
— Замолчи! Просто закрой свой рот и не вздумай отключаться! — я снова вою в лучах предрассветного знамени.
— Ты должна была думать раньше. Не пойди ты тогда…
— Мистер Малфой, — детектив поднимает его на руки, а я не чувствую половины тела — до колючих вибраций оно затекло под его весом, но мне было так плевать, — советую вам послушать дельный совет мисс Гермионы… — он бросает в мою сторону неловкий взгляд и, уже отходя от нас, сообщает: — Я отнесу его в медпункт — там уже находятся наши люди. К слову, я слышал хлопок — возможно, она снова убежала, пойманная врасплох…
— Позаботьтесь о нем, пожалуйста! — негодно обрываю мужчину и встаю на ноги не без помощи подоспевшего Гарри.
— Что здесь произошло? — сонный Фред озирается по сторонам с палочкой в руках и берет меня за — она в крови, ты не видишь? — руку, ни капли не раздумывая. Я поскуливаю, упираясь ему в грудь.
— Нам нужно уйти отсюда, — чувствую лютую нужду упасть в подушку и обдумать все произошедшее, чтобы понять, куда плыть из этого озера слез.
— Вернемся в гостиную, — Джордж шагает вперед, выводя остальных из ступора.
Я все время оборачиваюсь назад, чувствую на себе прожигающие взгляды, и каждый раз убеждаюсь в их отсутствии и наличии паранойи. Ее больше здесь нет. Я ранила Беллатрису, и замахнуться на сокрушительную атаку она сможет вряд ли. Не сейчас. Не здесь уж точно.
Полная Дама встречает нас зевком, и я завидую ей по-черному. В гостиной приходится долго разгоняться для объяснений.
— …и в конце концов мы отправились в Хогвартс по горячим следам.
Рон первый подает голос — хоть однажды — и все равно попадает мимо, так ничего и не поняв, пока остальные переваривают информацию с угрюмыми лицами:
— Нам повезло снова с ней не столкнуться.
— Ты серьезно? Нам повезло только с тем, что министерские крысоловы застали её врасплох. И ранила она (не насмерть ли?) только Малфоя — и то с досады, — а не вас всех по одному, — я активно жестикулирую, кружа вокруг друзей, будто бы пытаюсь донести какую-то отчаянную, важную мысль, едва ли сформулированную до конца, но нуждающуюся уже в словесном выражении. — А проблема, вы все знаете, в чем! Я снова облажалась!
— Ты не знала…
— О Гарри! Мне нужно было подумать головой! Я ведь знала, что ждать от неё ничего хорошего нельзя! Она умна, сильна и чертовски хитра!
— Ты была…
— Хватит меня оправдывать, Фред, хотя бы не ты!
— Я и не собирался, — я оборачиваюсь к нему, почти впритык упираясь в шерсть золотистого свитера и поднимаю голову, мгновенно жалея об этом. Не часто я вижу в его глазах столько неконтролируемо изливающейся агрессии. Сомнений не остаётся — он нечеловечески зол. Однако, слившись в единый поток недовольства, направленного в мою же сторону, мы не можем сойтись на одной стороне, — удивительнейший парадокс всего моего существования.
— Ты снова поступила так, как тебе взбрело в голову, не подумав, — обрываю его на полуфразе, безумствуя:
— Ошибаешься, — горько. — Я знала, куда иду. И знала, чем это может закончиться. Но… — он тоже не профан, поэтому пользуется моим вдохом:
— Ты хочешь сказать, — сжимает челюсти и хватает меня за плечи, нехило встряхивая, — ты пошла на верную смерть, отдавая себе отчёт?
— Да.
Фред молчит. Мой прямой ответ саблей попадает ему между ребер, стеной обрушивается на голову и убивает своим продолжением все святое:
— И я очень зла из-за того, что снова пострадал кто-то вместо меня.
— Зла? — Джинни врывается в хватку молчащего Фреда, сжимая мой локоть как никогда крепко. От её впившихся в водолазку ногтей на коже точно останутся кровавые полумесяцы, но и это меня не терзает. — Ты уверена, что это то самое слово? — у нее пустой взгляд и ровное дыхание. Джин хочет меня ударить, и я совсем не против.
— Это звучит ужасно — да. Но мне за это не стыдно.
— И очень зря, — Фредерик опускает руки, почти отталкивая меня резким жестом на пару сантиметров, и отходит к выходу из гостиной.
— Если бы тебя убили… — он глубоко вдыхает, хватаясь за волосы руками, и вот-вот, кажется, вырвет их с корнем. Давай, скажи, что ты был бы вне себя от горя или ярости. Скажи, что ты винил бы чертово проведение и молился бы о моем возвращении. Я так сыта по горло этой жалостью, что знаю все ваши фразочки наизусть. — Если бы ты умерла, мне было бы не так больно, как сейчас.
У меня из-под ног мастерски выбивается почва.
И если раньше я только и мечтала услышать подобное благословение на смерть, то сейчас оно заливает в меня литры керосина, поджигая фитилёк нарочно брошенной к ногам спичкой.
— Гермиона… — лишь шепчет Гарри, обратив взгляд на закрывающийся вход в гостиную, за которым скрываются две близнецовые макушки. — Ты хоть раз задумывалась, что бы было после? Даже не с нами — об этом ты, вероятно, не заботилась… — он застывает в расстроенных чувствах, совершенно не понимая, как мы пришли к этой картине мира, но я не могу больше протестовать — в горле застрял ком раскрошенного достоинства и самоуверенности.
Я так хочу кричать, как часто думала о вас, и немею.
Лучше бы я была обездвижена ее смертельными заклинаниями, которые сейчас кажутся абсолютно ужасной перспективой.
Если бы ты умерла, мне было бы не так больно.
Мне тоже больно, Фред.
Если бы меня убили. Я бы победила, верно? Этот бой был бы на равных, я бы ранила ее — она меня, и так до смерти? Но эти вопросы сейчас не самые важные. Главное: насколько сильно я
