Невольно перед глазами встала Мария, её глаза, сияющие внутренним светом, то, как она ласково улыбалась животу, бормоча что-то нежное на немецком. Да, принцессе было тяжелее, во сто крат тяжелее, чем ей сейчас. Но что, если Александр увлечётся другой? Что, если прямо сейчас он пишет пылкие письма не ей? Когда это произойдёт? Сможет она это пережить? И может, в словах Дмитрия есть своя правда, и лучше прекратить всё сейчас, остаться здесь на год, а может, на два? Что может помешать ей? При дворе Натали больше не служит, а Дмитрий… Да, ему придётся вернуться, но сама Натали будет здесь, с родными, с ребёнком. С вечным напоминанием об его отце… Нет. Натали вздёрнула подбородок. Она никогда не сможет укрыться от своей памяти и своей любви, только не теперь. Следует вернуться и спокойно посмотреть в глаза своему будущему, а не прятаться в сотнях вёрст, гадая, что могло бы быть, если бы…
К ночному разговору Дмитрий больше не возвращался, более того, он словно вернулся к тем временам, когда они оба служили при дворе, выполняли свои обязанности и даже не помышляли о дружбе. Сухое приветствие, дежурный поцелуй в щёку или в лоб, если поблизости кто-то находится, если же нет — кивок головы — это было всё, что позволял себе Орлов по отношению к Натали. Чем ближе становился отъезд, тем собраннее с Натали становился граф, почти все вечера проводя вне дома, обычно, в офицерском клубе. Михаил, бывший редким гостем в подобных заведениях, оказался немало удивлён, застав там Орлова. Казалось, графа знает каждый завсегдатай, а многие с удовольствием зовут к бильярдному столу, добродушно умоляя отыграться.
— Дмитрий. — Михаил остановился у стола, за которым велась игра в преферанс, и кивнул остальным офицерам.
— Михаил! — громко воскликнул Дмитрий и широко улыбнулся. — Присаживайтесь с нами, друг мой! Быть может, вы станете моим вестником удачи!
— Орлов, неужто вы, наконец, проигрываете? — насмешливо протянул смуглый ротмистр с узким вытянутым лицом и обвисшими усами.
— В день, когда от графа отвернётся удача, я пойду и поставлю свечку! — захохотал круглолицый и рябой штабс-капитан.
— Не хочу отвлекать вас от игры. — Репнин поднялся было, собираясь пересесть за соседний стол, но Дмитрий неожиданно резко схватил его за локоть, останавливая.
— Ну что вы, Михаил, мы почти закончили. Ещё пара кругов, и я буду полностью в вашем распоряжении. Если… — он замешкался, — вы хотите со мной говорить. Быть может, вы пришли сюда развлечься, а я вас отвлекаю.
— Отнюдь. — Князь слабо улыбнулся. — Я зашёл, услышав ваш голос. Но оставим разговоры, я дождусь, когда вы будете свободны.
Михаил поднялся и отошёл к буфету. Орлов проводил его долгим взглядом, тяжело вздохнул и вернулся к игре. Когда-нибудь этот разговор должен был состояться. Буря в душе утихла, но остался горький осадок, а ещё он совершенно не знал, как быть дальше. Как вести себя с Натали, что делать, что говорить. С каждым днём Дмитрию казалось, что его жизнь превращается в ад, добровольный, и от того ещё более жестокий.
— Простите, что заставил вас ждать, партия затянулась. — Спустя полчаса граф опустился на стул напротив Михаила и показал глазами на бутылку вина. Дождавшись утвердительного кивка, Дмитрий плеснул в свой стакан и покрутил его в руке. — Ну что, за вашего будущего племянника! Или племянницу, кто знает…
— Именно об этом я и хотел с вами поговорить, — напряжённо проговорил князь, наблюдая, как Орлов залпом выпивает вино. — Что вы думаете по поводу всей этой ситуации?
— Какой? — нарочито небрежно поинтересовался Дмитрий.
— Не делайте вид, что вас это не волнует, — раздражённо бросил Михаил. — Вы ведь надеялись, что до этого не дойдёт, не так ли?
— Какая теперь разница, на что я надеялся? — получилось неожиданно горько и откровенно. Граф поморщился и вновь потянулся за бутылкой: выворачивать душу наизнанку он не собирался. Хватит.
— Дмитрий… — Михаил замялся. — Я понимаю, что это не совсем моё дело, и что вы изначально были готовы к подобному, но теперь…
— А что теперь? — Он подался вперёд, понижая голос. — Что теперь, Михаил? Что изменилось? Я предложил остаться, предложил рискнуть, предложил попробовать… — он оборвал сам себя и тяжело вздохнул, снова откидываясь на спинку стула. — Кто я такой, чтобы мешать чужим чувствам? — саркастично заметил Орлов.
— В ваших силах спасти её! — прошептал Михаил, оглядываясь по сторонам. Но на них никто не обращал ровным счётом никакого внимания, да и стол их, стоявший в дальнем углу, способствовал откровенным разговорам.
— Спасти можно лишь того, кто хочет, чтобы его спасали, — граф мрачно отсалютовал стаканом.
— Значит, вы сдались? Так скоро? Не ждал от вас…
— Не пытайтесь, — Дмитрий усмехнулся, — не пытайтесь даже воззвать к моим чувствам.
— Их больше нет?
— Отнюдь. — Граф сложил руки на груди и, подняв глаза к пожелтевшему от табачного дыма и времени потолку, протянул: — Не вижу причин демонстрировать их, когда в них не нуждаются.
— Натали запуталась, — вздохнул Михаил. — Вы это понимаете, я это понимаю. И она, поверьте, тоже понимает.
— О, я прекрасно осведомлён о том, как она переживает, уж поверьте! И я готов ждать, но есть ли в этом смысл?
— Есть! — с жаром воскликнул Репнин. — Уверяю вас, есть! Натали нужен человек твёрдой воли рядом. Тот, кто поможет и направит.
— Вы считаете, что она из тех, кто позволит себя направлять? — иронично приподнял брось Орлов. — Вот уж не думаю.
— Нет, вы правы. Натали всегда была своенравна и даже, помилуй Бог, вольнодумна. Но это не исключает того, что она нежная, добрая и отзывчивая. А сейчас, как мне кажется, ещё и очень одинокая.
— Я стал ей другом, но… — Граф осёкся.
— Но хотите быть мужем, — закончил за
