Но, к радости Тедди, удалиться их никто не попросил. Командир предложил офицерам алкоголь. Ксения взяла бокал вина и с большим любопытством стала пробовать его крошечными глотками. Мегер и мужчины выбрали бренди. Уолр и земные ученые отказались, хотя у Тедди создалось впечатление, что англичанин с большим удовольствием присоединился бы к экипажу. Похоже, он последовал примеру Мэйли.
– Я должен прояснить некоторые детали относительно нашей миссии, – сказал командир, возвращаясь к столу. – Мне кажется, что наши инопланетные партнеры более-менее осведомлены о ней…
Уолр помахал лапой, Ксения кивнула.
– Честно говоря, не ожидал, что буду проводить брифинг для научной группы, – признался Валентин. – Все как-то сумбурно…
Он помолчал, потом спросил:
– Тедди, мобильный пост?
– Настроен, у вас высший допуск! – выпалил Тедди и с гордостью поймал одобрительный взгляд Мегер. Он молодец. Он это всегда знал.
– Прекрасно, – кивнул командир. – Корабль, добрый день.
– Добрый день, командир. – Голос был ровным и нейтральным, шел, казалось, отовсюду. – Я готов к выполнению обязанностей.
Командир поинтересовался:
– Мальчик дал тебе имя?
– Кадет Теодор Сквад сообщил мне, что именование является прерогативой командира.
Голос оставался нейтральным, но легкая нотка обиды за системщика, которого назвали «мальчиком», в нем была.
Теперь Тедди заработал одобрительный взгляд от командира. Искин должен беспрекословно подчиняться командиру корабля, но своего системщика обязан любить. Каждому нужна любовь.
– Хорошо. Корабль, я считаю, что тебе должно подойти имя Марк.
Секундная пауза, по мнению малоосведомленного человека, означала, что корабль задумался. Но Тедди прекрасно знал, что искин корабля лишь имитирует задумчивость для большего психологического комфорта людей. Ситуация не требовала немедленной реакции, и корабль мог себе это позволить.
– Я мог бы предположить, что имя Марк дано мне в честь евангелиста Марка. Либо в честь первого в человеческом мире нейрокомпьютера. Но учитывая название корабля, я склоняюсь к той версии, что вы назвали меня в честь американского писателя Марка Твена.
– Верно, – согласился Валентин.
Голос Марка изменился. Теперь это был хрипловатый баритон немолодого ироничного мужчины.
– Вы, пожалуй, не против небольшой имитации характера, командир?
– Конечно, если это не помешает работе, – ответил Валентин.
– Характер всегда мешает работе, командир. Ведь он создан для того, чтобы отлынивать от работы, а не для того, чтобы ее выполнять.
Валентин улыбнулся, кивнул:
– Мне нравится. Спасибо, Марк. Дай карту, пожалуйста.
Свет в салоне немного померк. Над столом возникло скопище крошечных светящихся точек, формирующее сферу диаметром около метра.
– Всем знакомо, полагаю? – риторически спросил Валентин. – Обозначить миры Человечества.
Два десятка точек загорелись зеленым. Некоторые ярче, некоторые тусклее. Самая яркая была, разумеется, в центре, карта была человеческой. Тедди знал, что, если увеличить масштаб, центральная точка распадется на десяток – Земля самая яркая, Луна и Марс тусклее, едва уловимые блестки венерианских атмосферных поселений, крошечные огоньки в поясах астероидов и на спутниках планет-гигантов. Может быть, даже Космосити со звездным портом будут видны.
– Обозначить Феол.
Рядом с зелеными высветились желтые огоньки – в ощутимо большем, даже на беглый взгляд, количестве.
– Обозначить Халл-один и Халл-три.
Появились красные и розовые огоньки – двумя вытянутыми группами, не то охватывающие желтые и зеленые огоньки, не то удерживаемые ими от столкновения.
– Обозначить Ауран.
Фиолетовые искры возникли чуть в стороне от остальных. Их было много, но они группировались в тусклую плотную сферу, в центре которой горел яркий фиолетовый огонек.
– Ну и конечно же, Ракс, – добавил Валентин.
Почти на краю сферы, дальше Аурана, вспыхнула голубая точка. Яркая, но одна-единственная.
– Что мы видим? – спросил Валентин. – Кадет Лючия?
Девушка вздрогнула от неожиданного обращения.
– Цивилизации Соглашения. Все шесть. Или пять, смотря как считать. – Она неловко посмотрела на Уолра. – Поскольку среди нас нет представителей Халла-один, будем считать, что шесть.
Уолр махнул лапой, давая понять, что Халл‐3 относятся к комплексам своей материнской цивилизации с бесконечным терпением и полным безразличием.
Валентин одобрительно кивнул Лючии. Провел рукой над столом, разворачивая карту, растянул ее, увеличив ту часть, где была искорка Ракса. Теперь на карте осталось два десятка белых точек, а в центре – голубая.
– Что мы видим, кадет Йохансон?
– Материнская система Ракса, – не раздумывая ответил тот. Для генетически измененного навигатора этот вопрос не представлял никакой сложности. – И часть ее зоны протектората. Девять планет первого уровня, семь планет второго, две – третьего. Вот эта – Невар, – он протянул руку, указывая на одну из белых точек. Рядом с той появился столбик цифр.
Валентин кивнул. Немного увеличил и сдвинул карту – теперь на ней появился краешек фиолетовой зоны Аурана, лепесток розовых огоньков Халл‐3 и множество белых точек. Валентин сказал:
– Покажи хронологию последовательности номер один, Марк. С кратким комментарием.
Одна из белых точек замерцала. Рядом с ней пробежала последовательность цифр и символов. Марк произнес:
– Крапп. Гуманоидная цивилизация, третий уровень, население более четырех миллиардов особей. Две тысячи двести девятый год, сентябрь. Локальный конфликт между двумя крупнейшими государствами планеты и их сателлитами. Использовано ядерное и термоядерное оружие. Гибель более семидесяти процентов населения.
Тедди нахмурился. Он помнил эту историю, она попала в новости. Жители Краппа не слишком походили на людей, но были красивы с человеческой точки зрения. Высокие, стройные, с золотистыми глазами – они походили на эльфов. Журналисты любят кадры, которые вызывают у людей искренние эмоции… Впрочем, почитав открытую информацию о привычках и обычаях «эльфов», Тедди стал относиться к их трагедии более спокойно. Дело в том, что жители Краппа были редчайшим примером высокоразвитой цивилизации, которая не табуировала поедание себе подобных…
На карте замерцала еще одна белая точка.
– Хари. Гуманоидная цивилизация четвертого уровня, население более пятнадцати миллиардов особей. Весьма развитая, но по каким-то философским концепциям не планировавшая межзвездную экспансию. Две тысячи двести десятый год, май. Конфликт между материнской планетой и колониями на двух колонизированных планетах системы. Использовано кинетическое оружие. Полное уничтожение жизни на материнской планете. Гибель четырнадцати с половиной миллиардов особей. Долгосрочный прогноз выживания колоний – двенадцать процентов.
– Помню, да, – негромко сказала Мегер и замолчала, когда Валентин предостерегающе поднял руку.
Еще одна точка.
– Воааа. Аквакультура третьего уровня, население около двадцати миллиардов особей. Две тысячи двести одиннадцатый год, июль.
– Что? – в этот раз от реплики не удержался профессор Николсон, впрочем, он осекся и виновато посмотрел на Валентина. Командир взмахом руки остановил комментарий, и Николсон продолжил: – Аквакультура третьего уровня? Вышедшая в космос?
– Да, уникальное явление, – подтвердил Валентин. – Воааа – жидкий мир, сплошной океан, даже отмелей нет. Тем не менее они создали технологическую цивилизацию и за четыреста лет запустили два десятка искусственных спутников. Собственно говоря, только после этого Ракс их и заметил. Интерес к космическим исследованиям у них был небольшой, что неудивительно для аквакультуры, тем более что планета в системе единственная. Но с сугубо утилитарной целью они запускали спутники и, возможно, даже совершили несколько пилотируемых полетов… Продолжить последовательность!
– Внутренний конфликт или неудачный биологический эксперимент, – произнес Марк. – Точные данные отсутствуют. Биологическое поражение, гибель девяноста процентов биосферы. Разумное население полностью уничтожено.
– Я даже не слышал об этом… Сколько всего случаев? – спросил Николсон.
Валентин кивнул, признавая правильность вопроса. Сказал:
– Еще один. Рептилоидная цивилизация третьего уровня. Покажи Гуару, Марк.
Выделилась еще одна точка. Марк прокомментировал:
– Гражданская война с использованием химического оружия, длительные беспорядки после конфликта, погибло от семидесяти до девяноста процентов населения. Трудно сказать точно, пока не прекратятся эпидемии и не восстановится порядок.
– Вот они, последствия политики Халл-один, – сказал Николсон с горечью и посмотрел на
