– Катапульты по-прежнему действуют, – ответила фэйская принцесса.
Кажется, ее звали Селианой.
– Они хороши для удара по войскам на равнине, – возразил принц Галан. У него были глаза такого же цвета, как у Эдиона и Аэлины. – Для ближнего боя они не годятся.
– Тогда останутся лишь наши мечи, – хрипло ответил Эдион. – И наше мужество.
Манона знала: и запасы мужества начинают иссякать.
– Мы можем не подпускать Железнозубых к городским стенам, но помогать вам еще и с обороной стен у нас не получится, – сказала она.
– Значит, нас все равно ждет конец? – спросила Ансель. – Еще четыре-пять дней, и армия Мората вздернет нас на этих стенах?
– Мы будем сражаться до последнего, – угрюмо произнес Эдион. – До последнего солдата.
Даже господин Дарро не нашел, что ему возразить. Собрание завершилось. Все разошлись. Что тут еще обсуждать? Через несколько дней на их трупах будут пировать вороны.
Глава 103
Снежная буря полностью остановила продвижение армии. В первое утро она так неистовствовала, что Рован видел немногим дальше собственного носа. Все рукки оставались на земле. Наземная разведка продолжалась. Для нее выбирали самых крепких и выносливых.
Армия застряла, отойдя от террасенской границы всего на каких-то полтора десятка лиг. До Оринфа оставалась еще целая неделя пути.
Если бы Аэлина обладала своей прежней магической силой…
Нет у нее прежней силы. И не будет. Рован постоянно напоминал себе об этом, сидя с Аэлиной в походном шатре. Но Аэлина осталась жива – его жена, истинная пара и королева.
Какой была ее нынешняя магия, Рован не очень представлял. Возможно, такой же, как в крепости Страж Тумана, в первые недели ее жизни там. Тогда, боясь собственной силы, Аэлина установила предел. Если сравнивать с тем временем, сейчас она посильнее. Но не настолько, чтобы окутать своим пламенем всю Доранеллу. Рован помнил, как насторожилась Маэва, увидев возможности Аэлины.
Сейчас ее силы не хватит, чтобы пережить столкновение с Эраваном, не говоря уже о Маэве.
По правде говоря, Рована не волновало, сравнима ли нынешняя магическая сила его жены с солнцем или с крохотным угольком. Для него это и раньше не имело значения.
Шатер содрогался от порывов завывающего ветра.
– Здесь всегда такая жуть? – спросил Фенрис, косясь на вздрагивающие стенки шатра.
– Да, – хором ответили Элида с Аэлиной и вместе улыбнулись.
Улыбка Аэлины казалась Ровану настоящим чудом.
– Такие бури могут длиться несколько дней подряд, – сказала Элида, перестав улыбаться. – И снега навалит на три локтя.
– Даже когда буря уляжется, хватит других бед, – проворчал Лоркан, стоящий у жаровни. – Солдаты вязнут в снегу, их руки и ноги постоянно намокают и промерзают. Потом им пальцы оттяпывают, что на руках, что на ногах.
Улыбка Аэлины совсем погасла.
– Я буду растапливать снег, насколько смогу.
Она будет. Она выжжет остатки магической силы, чтобы помочь армии. Но если они объединят силы, магия Рована сумеет проделать дорогу в снегу и согреть армию.
– А в Оринф армия все равно придет изможденной, – сказал Гарель, почесывая подбородок.
Рован часто видел его смотрящим в сторону Оринфа, где сражался Эдион. Жив ли его сын – вот что тревожило Гареля.
– Солдаты хагана прошли хорошую выучку, – сухо возразил Фенрис. – Выдержат.
– Обходной путь лишь сильнее утомит их, – резонно заметил Лоркан.
– По последним сведениям, Перрант захвачен войсками Мората, – сказал Рован. Элида болезненно поморщилась. – Мы не рискнем слишком близко подходить к городу. Это чревато столкновением, а оно лишь оттянет наше прибытие в Оринф и обернется неоправданными потерями для армии хагана.
– Я уж не помню, сколько раз копался в картах, – Гарель махнул в сторону стола, где они лежали. – Никакого другого пути на Оринф нет. Все существующие проходят вблизи Перранта.
– Может, нам повезет и эта буря накроет весь Террасен, – предположил Фенрис. – Заморозит часть моратской армии.
Рован сомневался насчет такого везения. У него возникло ощущение, что полоса их удач осталась в прошлом – вместе с магической силой Аэлины.
Та смотрела на него, угрюмая и усталая. Он представлял, каково ей сейчас. Она отдала всю себя. Свою магию. Свою человеческую природу. Оттого у нее теперь такой взгляд, испуганный, как у раненого животного. В собственном теле Аэлина чувствовала себя гостьей.
Минувшей ночью Рован заново знакомил ее с разными частями ее же тела. И своего тоже. Прошел не один час, прежде чем в глазах Аэлины пропал испуг. Потом она извивалась под Рованом, принимая его толчки. Ему было не сдержать слез. Не успев долететь до ее тела, они испарялись. Слезы были и на ее лице, яркие, как серебро, озаренное пламенем. Рован помнил ее крепкие объятия.
Однако утром, когда он осторожно разбудил Аэлину поцелуями в шею и подбородок, во взгляде ее снова появился испуг.
Вначале шрамы, которые Маэва отняла у нее. Теперь ее смертное человеческое тело.
Аэлина отдала более чем достаточно. Рован знал: она готова отдать еще.
Снаружи послышался голос руккины: есть новость для королевы. Аэлина велела ей войти. Но разведчица лишь просунула голову внутрь. Снег густо покрывал ее капюшон, брови и ресницы.
– Ваше величество… ваши величества, – тут же поправила себя разведчица, заметив Рована.
Рован не стал смущать девушку и говорить, что он был и навсегда останется «вашим высочеством».
– Вы должны пойти, – запыхавшимся голосом продолжала разведчица. Вокруг нее клубился морозный воздух. – Все вы.
Выйти они смогли лишь через несколько минут: погода требовала изрядно утеплиться.
Шатры были наполовину занесены снегом. Снег лежал даже под деревьями. Разведчица повела их на край лагеря. Ветер швырял снежные вихри в лицо, заставляя нагибать голову и прикрывать глаза. За белой пеленой было не разглядеть, на что указывала разведчица, а та все повторяла:
– Смотрите.
Ровану показалось, будто Аэлина споткнулась. Он бросился к ней, чтобы подхватить. Но она не споткнулась. Казалось, она вот-вот рванется вперед, невзирая на глубокий снег.
Наконец и Рован увидел среди деревьев того, на кого во все глаза смотрела Аэлина.
Белый мех делал его почти невидимым среди снега. Он бы и остался невидимым, если бы не золотистое пламя, мерцающее между высоких, горделивых рогов.
Перед ними стоял Повелитель Севера. А у его ног и вокруг него толпился Маленький народец.
Снег успел налипнуть Аэлине на ресницы. Она тихо вскрикнула, увидев, как ближайшая фигурка помахала ей рукой, подзывая ближе: «Иди за нами».
Спутники Аэлины, разинув рты, смотрели на удивительного оленя, явившегося приветствовать их и проводить домой королеву Террасена.
В шепоте ветра Рован не услышал привычной песни, какие поют ветры. Он и все, кто был рядом, услышали крик:
«Наследница Брэннона, Оринф обречен. Ты должна поторопиться».
Рована прошиб озноб, но совсем не от холода.
– Буря, – вырвалось у Аэлины, и снег тут же поглотил ее слова.
«Поторопись. Мы покажем тебе путь, быстрый и невидимый».
Аэлина замерла. Голос этот был ровесником здешних деревьев и валунов.
– Вы
