– Что ж, это фигово. Но некоторые люди просто не созданы для этой работы, – Райерсон проглотила ложку супа. – Боже, ты совершенно прав, эта штука может запросто излечить рак. Спасибо, Майк.
Она кивнула на папку в руках МакХейла. Когда несколько минут назад Джилл открыла дверь, тот зажимал ее под мышкой, но теперь детектив заметила досье из Управления.
– Что это такое?
– То самое старое дело, которое ты просила раздобыть, до того как спеклась и заболела.
МакХейл положил папку на кухонную столешницу, и Райерсон увидела имя человека, напечатанное на вкладыше: Робиан, Деннис. Она и забыла об этом.
– Просматривал? – спросила Джилл, отодвигая суп в сторону и беря в руки папку.
Она открыла досье и взглянула на дату на титульной странице отчета. Девять лет прошло.
– Черт возьми, нет, – ответил МакХейл. – У нас сейчас достаточно всего происходит, чтобы я еще о стародавних убийствах читал. В любом случае, что в этом деле такого особенного? Чем оно тебя так зацепило?
– Наверное, ничего особенного, – отозвалась она, просматривая рапорт, – но на днях медэксперт рассказал кое-что по телефону и распалил мое любопытство. Скорее всего, это никуда не приведет, но я хочу проверить.
– Это имеет отношение к делу Мэллори?
– Не знаю. Наверное, нет. Просто пустяк. Забудь, – она закрыла папку и бросила ее на столешницу.
– Ну, в таком случае я так рад, что зря потратил день, раскапывая для тебя пустяки, – проворчал Майк, но улыбнулся без обиды. – Эй, поправляйся, ладно? А мне пора бежать.
– Держите меня в курсе по поводу Бристоля, – сказала она, провожая его до двери.
– Буду.
– И еще раз спасибо за суп.
– Лучшее средство от болезней и тревог, – сказал он и потопал в вестибюль.
Живущая по соседству вдова Таннис высунула из квартиры свою угрюмую старую физиономию и принялась разглядывать МакХейла, словно домоправительница женского общежития. Майк отсалютовал ей, произнеся: «М’леди», что вынудило ее скривиться, насупиться и отступить обратно в свою квартиру. Ухмыляясь про себя, Райерсон закрыла дверь и накинула цепочку.
Вернувшись в гостиную, она доела суп, просматривая третий сезон сериала «Оранжевый – новый черный», но она потеряла к нему интерес на половине второй серии. У Джилл из головы не выходило лежавшее на столешнице досье Робиана. Она сказала себе, что заглянет в него хотя бы потому, что МакХейл прилагал усилия, чтобы откопать для нее папку в старых подвальных картотеках. Но когда встала, поставила суповую миску в раковину и взяла досье, Райерсон уже знала, что причина была в другом. В прошлом она и сама пробиралась в подвал участка, вытаскивая старые дела – те, которые существовали до перехода на электронную систему отчетов, – но в тех случаях она отыскивала нераскрытые преступления, чтобы узнать, связаны ли они как-нибудь с ее текущими расследованиями. Здесь все обстояло иначе. Следствие по делу Денниса Робиана было закрыто. Более того, дело Джозефа Мэллори… Что ж, самоубийство Мэллори тоже привело всех к быстрым и окончательным выводам.
«Это потому, что они оба покончили с собой», – подумала она, взяв папку с собой в гостиную. Джилл выключила телевизор и дистанционным пультом переключилась на стерео. Компакт-диск «Лавдраг» зазвучал из настенных колонок. «Оба подозреваемые покончили с собой. Кроме того, они оба отрезали головы своим жертвам. Я не ищу здесь взаимосвязи и даже не ожидаю ее обнаружить… Разве что загляну мельком в психотип личности – психотип безумца, который мог совершить нечто настолько отвратительное».
Она начала с полицейского рапорта. Имя следователя было ей незнакомо, но написан отчет был в близком ей лаконичном и деловом стиле.
Робианы были из Чена-Хиллс. Отец, Деннис, столяр. Мать, Гвендолин, учительница в средней школе. Единственный общий ребенок – мальчик по имени Кип. Кипу было четырнадцать, когда отец отвел его в дровяной сарай за домом, приставил к голове ствол девятимиллиметрового глока и нажал на курок. Затем топором, который хранился в сарае, отделил голову мальчика от тела. Судя по заключению коронера, Деннису потребовалось три попытки, чтобы отсечь шейную кость от позвоночника. Как только дело было сделано, Деннис Робиан завернул голову сына-подростка в брезент, а затем выстрелил себе в висок из того же пистолета.
Коронер полагал, что мистер Робиан еще два часа пролежал живым на полу сарая рядом с обезглавленным телом своего сына, пуля проникла в правое полушарие мозга, развернулась под углом в девяносто градусов и вышла из верхней части черепа Денниса Робиана. Причиной смерти значилась кровопотеря.
В рапорте не содержалось никаких показаний жены и матери, Гвендолин Робиан, хотя следователь упомянул о том, что позднее вечером именно миссис Робиан обнаружила кровавую бойню в сарае.
Райерсон и представить себе не могла, что после этого может произойти с человеком. Когда она была моложе, то слышала о женщине, которая скатила свой внедорожник с двумя маленькими детьми, привязанными внутри, в озеро в Южной Каролине. Женщина солгала, сказав полицейским, что машину угнали, но в конечном итоге ее признали виновной в убийстве. Хуже всего для Райерсон было видеть по телевизору рыдавшего отца той женщины, настолько переполненного горем, ужасом и черной, прогорклой скорбью, что Джилл так и не смогла забыть этого обреченного, измученного человека, которого никогда не встречала, разве что в редких кошмарах. Как ему было после такого жить?
Райерсон перевернула последнюю страницу отчета, не готовая к тому, что ждало ее там. В рапорт были включены отсканированные фотографии с места преступления. Утешало только то, что копии оказались скверными – зернистыми и черно-белыми. Многие детали размыло перепечаткой на дрянном ксероксе. Тем не менее снимки были жуткими. Один вид этих тел уже вызывал омерзение, но единственная фотография куска брезента, свернутого и завязанного сверху, словно рождественский подарок, отчего-то тревожила больше остальных. Джилл перевернула страницу и замерла. «В отчете об этом ничего не сказано», – подумала она, глядя на дополнительные кадры с места преступления. На них были внутренние стены сарая. Возможно, обычный человек, рассматривая их, не понял бы, что видит, но Райерсон смогла расшифровать эти знаки. Даже по черно-белому изображению она поняла, что странный иероглифический символ на стене сарая намалеван кровью. Более того, она его узнала. Глаз с вертикальным зрачком.
Джилл всматривалась в символ, пока музыкальный диск не перестал играть. «Как такое вообще возможно?» Она вернулась к первой странице и снова проверила дату расследования. Девять лет назад. Девять лет назад в Чена-Хиллс, штат Аляска. «Итак, как такое возможно?» Никак. Единственный разумный ответ – это невозможно. Тем не менее вот они – ксерокопии фотографий, сделанные на хреновом аппарате и приложенные
