– Я не особо грамотный, – заворчал Кот, – но вроде как странновато называться Чертовым эскадроном, исповедовать анархию и, одновременно, в Господа Бога Саваофа верить, сидящего на облачке, не?
– Одно другому не мешает. Чертов эскадрон знают отсюда и до Белебея, от Азнакаева и почти до Орска. Знают и боятся, мы же черти, чуть что – сабли вон, руби в песи, трое с боку, ваших нет. Работает, давно проверили, скажи кому – кто мы такие, сами готовы всем поделиться.
Анархисты мы бессистемные, ты уж не обессудь, живем, как дышим, и правила наши очень простые. Если все люди от природы своей свободные, то как запретить любому в Бога веровать? А в заповедях, братец, плохое отыскать можно с большим трудом. Да и нужно ли, если по правде человеческой жить? Ты бы сам по ней жил, совесть слушал, сейчас бы тут так не стоял. Верно говорю?
Хаунд, откинувшись к стене, даже закрыл глаза. Внутри большого модуля, прятавшего когда-то магазин, офис и даже туалеты с душем, сейчас же просто пустого и со снесенными перегородками, заметно теплело. Спать хотелось неимоверно, хотя бы с час, натюрлих. Навскидку было часов так девять, стемнело же не раньше половины восьмого. А треп этих двоих убаюкивал. Но пропускать спор, совершенно абсурдный и неожиданный, не стоило. Информации в нем оказалось на пять-шесть встреч с некоторыми информаторами со Смышляевки.
География мира стремительно расширилась, на глазах превратив куцую Самарщину в вольно раскинувшееся Поволжье и даже Приуралье. Орск – почти Казахстан, и там люди живые. Азнакаево, если правильно помнил потрепанный атлас автомобильных дорог, Татарстан. Если эскадрон туда на своих добирается, то там явно неплохо. Лошадки-то у странной банды сплошь не любящие есть мясо. Таких вроде как все больше, но в одном месте собрать – труда стоит. Да и эскадрон, это ж не меньше полсотни человек, а больше. В два с небольшим раза, вроде как. Ну или типа того, йа.
– По заповедям? – Кот жестко усмехнулся. – Да…
Внутрь зашли трое. Давешний отправленный боец, седовато-патлатый ехидный Скородед и еще один тип, тоже немолодой и пухлый дядька в очках. Наверное, врач. Говорить не пришлось, просто атаманша и очкастый переглянулись, покивали-помотали головами и дальше началось обычно-лечебное: пульс, тихие расспросы, негодование, советы и так далее.
– Нашли чего, орлы? – поинтересовался Скородед. – Аль тут все честно, как в кредитном договоре без мелких буковок?
Орлы хохотнули и продолжили второй заход на потрошение поклажи.
– Лошадей в лесу устроили. Дождь кончился. – Скородед подкатил себе колоду, сел. – А у вас тут чего?
– Общаемся, рассуждаем и философствуем, совет в Филях и диспут, как на кафедре изучения наследия Канта. – Атилла повернулась к врачу. – Как?
– Все хорошо. Несколько недель, усталость, вот и чувствует себя хорошо.
– Возьмем с собой, чего делать…
– Может, в селе оставим? – Скородед пожал плечами. – Куда нам ее с собой таскать?
– Опа!
Обернулись все, а Хаунд, заклевавший носом до дремы, трепыхнулся и покосился на одного из бойцов.
– Зырьте, братцы, чо нашел.
Стеклянный бутылек с чем-то темным. Еще один и…
– Пять штук. – Боец рассматривал найденное и недоуменно корчил рожу. – И чо?
– Вот так так, да… Котик? – довольно вздохнула Атилла. – Твое добро?
Кот ощерился.
– Интересные дела творятся. – Скородед взял склянку, попробовал рассмотреть на свет. – Йод, что ли?
– Йод в ткань не зашивают, – врач забрал у него пузырек, – вон туда отойду и посмотрю.
– Сам не скажешь, что и к чему? – Атилла смотрела на Кота в упор. А Хаунд, окончательно проснувшись, порадовался своим догадкам.
– Синтетик. – Кот сплюнул. – Во вьюках еще двадцать пузырьков. Сколько в дозах – не знаю.
– Однако, серьезно. – Скородед сморкнулся, вытер пальцы о ближайший рюкзак. – Ты у нас, получается, наркодилер.
– Откуда? – Голос атаманши поменялся, стал опасным и жестким.
– Из города, – проворчал Хаунд, – у нас эта зараза сильно пошла в последнее время. Кроме Прогресса – везде банчат. Где варят и из чего – никто не знает. Только от нее жидкой прока никакого, слышал, что ищут крахмал, пропитывают и делают типа сосачек.
– Мир ебнулся, – Атилла покачала головой, – полностью и неотвратимо. Только с колен вставать начали, и наркота тут же пошла. Нет бы бухать просто, это еще ладно, но наркота?!
– Готовься, караванщик. – Черный с АПСом довольно оскалился. – Болтаться тебе на суку скоро, пугалом работать.
– Хрена се у вас свобода с волей, – Кот усмехнулся жестко и цинично, – каждый волен сам выбирать, вольному – воля, да? А на деле? Какая вам разница, кто и чем травиться выбирает? Вам в степи рысачить, воевать да драться, грабить и гулять, никто же не спорит. А если кому так проще? Если вся эта дрянь вокруг заманала до блевашей, если больше никак, куда не ткнись, всюду край, а?
– Ты его послушай, какой, мать его, ценитель тяжести жизни и прямо философ… – протянул Скородед. – Доктор едет-едет сквозь снежную равнину, порошок целебный людям он везет… Самый обычный барыга, а светлых мыслей на собрание сочинений, блядь.
Атилла стукнула ножнами по полу. Все замолчали.
– За наркоту мы убиваем. Просто и без ухищрений. Это яд.
– Подтверждаю. – Врач подошел от очага. – Тут, конечно, анализ стоило бы провести, но даже мне ясно – голимая наркота. Сделана в городе, все верно, там вполне можно сделать хорошую варочную, отыскать нужные реактивы и добавки. Редкостная дрянь, сдается мне, друзья.
– Ну, – черный ухмыльнулся еще довольнее, – все ясно. Шлепнуть, на ломти покромсать или чего хуже, командир?
– Не надо. – Кот сплюнул. – Не хотел сюда идти, как жопой чуял, случится что… Отпустите меня с братвой, отдайте наркоту, должен буду. Ты про меня знаешь, слов на ветер не бросаю. Да и ты, Атилла, тоже. Договоримся?
– Я тебе сейчас галстук сделаю, – хмыкнул черный, – специально для переговоров. Жалко, не пеньковый, а из синтетики. Но все равно будешь хорошо смотреться, гнида. Командир?
Атилла молчала. Смотрела на Кота и молчала. Ответила лишь минуты через полторы.
– Доктор, забери женщину и выйди. Бойцы, все на выход. Зуфар, ты с Гуней сторожи, троих вокруг здания, чтобы ни одна душа. Эй, Пес?!
– Да?! – Хаунд уже встал и повернулся выходить.
– Останься. И подойди.
– Ты чего? – Черный Зуфар непонимающе уставился.
– Делай, что говорю. – Она смотрела на Кота почти с ненавистью. – Иди, Зуфар, выполняй! Не береди душу, без тебя
