Ее желудок скрутило, когда она увидела сцену, прокручивающуюся вокруг нее: мать Кифа была одета в жесткое зеленое платье (цвет, который эльфы носили, когда собирались на похороны).
Леди Гизела стояла рядом с огромной кроватью Кифа, наблюдая, как он пытается заглушить рыдания подушкой, и ни разу не попыталась обнять его или взять за руку, или утешить.
В конце концов, Киф вытер нос и выдавил:
— Что ты хочешь?
И она улыбнулась — улыбнулась — и сказала, что ему нужно успокоительное, чтобы его слезы не беспокоили отца.
Я серьезно, Фостер, сказал Киф, когда Софи втянула в себя воздух. Я чувствую это растущее сочувствие… и ценю его. Но мне это не нужно.
Сочувствие — это не жалость, сказала она.
Достаточно близко. Так как насчет того, чтобы сконцентрироваться на той ярости, что кипит внутри? Всегда весело, когда ты злишься.
Когда она не согласилась, он добавил:
Это ситуация произошла после того, как посадили твое семечко… подумай о том, что моя мама знала, что ты все еще жива, когда она видела, как я сломался.
Гнев вспыхнул в жилах Софи, но так же быстро остыл, умеренный печалью, которая пришла с осознанием того, что он плакал из-за нее.
Но потом она вспомнила, что сказала ей Леди Гизела во время одного из ужасных разговоров, которые они вели с Кифом, когда он рассказывал ей об этом: она заставила Кифа принять это успокоительное не для того, чтобы заглушить его рыдания, а потому, что ей нужно было украсть немного его крови.
Вот ярость, которую я искал, сказал Киф, когда Софи затряслась всем телом. Держи крепче!
Она постаралась.
Но чем больше воспоминаний она изучала, тем больше ее сердце разрывалось.
Она скользила, сколько могла, но некоторые вспышки требовали внимания. Как громкий спор в слишком шикарной спальне Кифа, где Лорд Кассиус склонился над младшей, худощавой версией своего сына и кричал:
— Олден не твой отец!
— Я хочу, чтобы он им был! — рявкнул Киф, срывая с себя синий плащ Второго Уровня и швыряя его через всю комнату.
— Ну что ж, — сказал лорд Кассиус, приглаживая прилизанные светлые волосы и поглядывая на мать Кифа, которая стояла в стороне, изучая сына прищуренными глазами. — Полагаю, мы квиты, поскольку я предпочитаю сыновей Олдена. Но поскольку я застрял здесь, — он провел рукой, как бы осматривая Кифа с головы до ног, и поморщился, — я не позволю тебе разрушить нашу семью!
Киф ухмыльнулся, и Софи почувствовала, как что-то внутри него изменилось, когда он сказал:
— Желаю удачи!
Будто он тут же решил, что сделает все, что в его силах, чтобы унизить отца. И лорд Кассиус, должно быть, почувствовал эту решимость, потому что он швырнул кубок, который держал в руке, разбрызгав ноги Кифа шипящим ягодным вином.
— Убери это! — приказал лорд Кассиус. — И планируй провести весь свой перерыв, компенсируя недостаток преданности делу. Утром я пришлю тебе первые задания.
— Снова бежишь в Атлантиду? — спросила леди Гизела, когда Лорд Кассиус направился к лестнице.
— Не начинай, — сказал он ей. — И не жди меня.
Ее глаза вспыхнули, и она подняла подбородок, держа голову высоко, пока он не ушел.
— Хорошо, — сказала она Кифу. — Похоже, у тебя есть работа.
Она была на полпути вниз по лестнице, когда оглянулась через плечо.
— Киф? — сказала она, ожидая, что он посмотрит на нее. — Когда-нибудь ты будешь рад, что ты не Васкер.
Что бы это значило? спросил Фитц, и Софи вздрогнула.
Она забыла, что не одна наблюдала за этим воспоминанием.
Понятия не имею, ответил Киф. Моя мама тогда уже работала с Альваром, так что, может, она имела в виду все сплетни, с которыми ты имеешь дело теперь, когда все знают, что он с Невидимками?
Но она возглавляла Невидимок, поспорил Фитц, поэтому она знала, что вся эта драма придет и за тобой.
Верно. Ну, может быть, это что-то, связанное с таинственным наследием Васкеров. И подожди минутку… я только что понял, что мы друзья по Наследию! Мы должны носить одинаковые туники, на которых будет написано: «Мое Наследие Более Жуткое, Чем Твое!» или «Я пытался найти свое Наследие, и все, что я получил — эту уродливую тунику!».
Софи хотелось рассмеяться, но она не могла. Не тогда, когда ее разум продолжал прокручивать то, как отец Кифа разбил стакан.
Когда это случилось? спросила она.
После промежуточных экзаменов Второго Уровня. Отец был недоволен моим вторым результатом.
Э, разве твои самые низкие оценки не были в девяностых? спросил Фитц.
Девяносто восемь и девяносто девять, но милый старый Папуля ожидал, что я получу сто по всем. По-видимому, это то, что он получал, когда учился в Ложносвете.
Хорошо, но он пропустил Первый Уровень, как ты? удивилась Софи.
Нет. Но у него также нет фотографической памяти, поэтому он сказал, что быть на вершине моего уровня должно быть дано. Представляешь, как он обрадовался, когда узнал, что я пришел вторым!
Фитц повозил ногами.
Я… был первым.
О, я знаю. Пришлось пойти и выставить нас всех в плохом свете, правда, Фитци?
Я не…
Расслабься, я шучу. Но хорошо, что ты мне нравишься, потому что быть твоим другом не так-то просто.
Эта мысль должна была поддразнивать, но Софи чувствовала, что за этим кроется доля правды.
Фитц, должно быть, тоже это почувствовал, потому что сказал ему:
Прости.
Не стоит. Серьезно, ничего страшного.
Тогда почему ты ничего не сказал?
Э, наша дружба тогда не была на стадии «дележа». Я иногда сидел за твоим столом за обедом… не настолько, чтобы говорить: «Позволь мне выгрузить всю мою папину драму». К тому же, это не твоя вина, что Леди Дельмира сочла мой эликсир слишком пенистым, а сэр Бубу задал мне вопрос с подвохом.
Его зовут сэр Бубу? Софи пришлось просить.
Да! Мне было очень весело во второй половине года. И вот в чем дело: это заставило меня понять, что я никогда не буду тем, кем хотел меня видеть отец, так что я мог бы немного повеселиться. На самом деле, в ту ночь я впервые придумал Великий Инцидент Гилон.
Она почти слышала его ухмылку… и когда новое воспоминание вспыхнуло в его голове, она задалась вопросом, собирается ли он, наконец, показать ей эту историю.
Но Фитц перебил его:
Почему твой отец вообще говорил о моем отце?
Киф вздохнул.
Я надеялся, что ты не спросишь об этом. Наверное, тебе легче показать.
Его воспоминания снова перемешались, вспыхнув и показав Атриум Второго Уровня Ложносвета, украшенный мишурой
