Маринетт не чувствует себя самой собой. Она больше не является самой собой.
Однажды она случайно обнаруживает тарзанку – подарок от одноклассников на день рождения.
И это становится открытием.
На короткую восхитительную секунду она вновь обретает такие знакомые ощущения скорости и падения, волнение момента заставляет ее забыть о пустоте, подтачивающей ее существование.
С этого момента всё становится по-другому. Маринетт устремляется в сумасшедший бег вперед, гонясь за адреналином, как за наркотиком, и очертя голову кидаясь во все проекты, проходящие рядом с ней.
Что угодно, лишь бы заполнить жуткое небытие, которое грозит лишить ее рассудка.
Повинуясь порыву, Маринетт сдает на права и покупает мотоцикл ради удовольствия на полной скорости бороздить дороги Франции. Она записывается на курсы по парашютизму, занимается альпинизмом, пробует все восхождения, какие встречает, путешествуя далеко от Парижа. Она открывает у себя больную необходимость сильных ощущений, душевного волнения.
Часть ее умерла в дни, последовавшие за поражением Бражника.
Теперь она снова хочет чувствовать себя живой.
Наступает конец учебного года, а с ним возможность продолжить обучение в Лондоне.
Маринетт не колеблется ни секунды. В Париже она задыхается. Умирает на медленном огне. Ее преследуют призраки прошлого, топят ее в мрачных мыслях. Она больше не в состоянии думать о Черном Коте, у нее больше нет сил мечтать о Ледибаг.
Англия кажется ей глотком свежего воздуха, непредвиденной возможностью зализать раны подальше от этого города, где всё напоминает о том, кем она была раньше и кем больше не является.
– Значит, уезжаешь? Вот так, по первому порыву? – пораженно бросает ей Алья.
– Это не порыв, – возражает Маринетт со смехом, который ей самой кажется отчаянно фальшивым. – Лондон, ты отдаешь себе отчет? Это будет шикарно! Уверяю тебя, Алья, – заявляет она под сомневающимся взглядом подруги. – Я правда этого хочу.
Мне правда это нужно.
Лондон ослепителен.
Английская столица известна во всем мире тем, что оказывает значительное влияние на мир моды, и Маринетт переполнена восторгом. Город кишит музеями, известными дизайнерами и магазинами, набитыми невообразимыми чудесами.
Словно в некоем трансе Маринетт бросает адреналин экстремальных видов спорта, чтобы с бешеной страстью погрузиться во вселенную дизайна. Каждый день она встречается с необычными людьми, благодаря которым немного больше узнает об этой вселенной, которая очаровывает ее, и они помогают ей еще немного расширить свои границы.
Страницы ее блокнота с набросками быстро заполняются новыми проектами, а маленькая лондонская однокомнатная квартира становится похожей на крошечную швейную мастерскую. Ее и без того богатое воображение вспыхивает, воспламеняется, почти не давая передышки своей хозяйке.
Не то чтобы ее это беспокоило – напротив.
Маринетт этого даже не осознает, но она теряется в лондонской жизни. Просто теряется.
Она постоянно бежит, бежит и снова бежит, будто умрет, если остановится.
Она больше не думает, забивает себе голову работой, чтобы не мечтать о Париже. Это стало почти наваждением. Всегда, всегда, всегда быть в движении, всегда возбуждать свое вдохновение. Маринетт живет в безумном ритме. Она гуляет, рисует, ходит на занятия, шьет, поглощает литры и литры кофе и начинает заново – снова и снова. Иногда она вскакивает на свой мотоцикл и проезжает сотни километров, чтобы посмотреть на море, яростно строчит в блокноте, а потом возвращается к себе и снова погружается в сумасшедшую жизнь.
Никогда она не была настолько креативной, и ее мозг того и гляди взорвется.
Но ей наплевать.
По ночам бессонница стала ее новой спутницей. Маринетт терпеть не может мгновения, когда одна в кровати ждет, чтобы усталость, наконец, соизволила ее поглотить. В течение этих редких моментов тишины и покоя воспоминания о прежней жизни неумолимо возвращаются мучить ее.
И она сжигает часы сна. Занимает, как может, свое постоянно кипящее сознание.
Ей необходимо всегда быть в движении.
Всегда бежать.
Проходят недели, месяцы, а Маринетт по-прежнему бежит. У нее теперь круги под глазами, которые косметика почти не скрывает, а щеки утратили округлость. Маринетт чувствует, что она на грани, но неважно. Остановиться, даже на минуту, на секунду значит начать размышлять.
Снова думать о Париже, о Черном Коте, обо всем, что она потеряла.
А это слишком тяжело.
И Маринетт тонет в лондонской жизни и бежит.
Снова и снова.
Возвращение в Париж следующим летом становится для нее электрошоком.
Обезумевшее «Маринетт», которое вырывается у ее матери при виде нее, болезненно звучит в ушах, а обеспокоенное выражение отца потрясает так сильно, как если бы он дал ей пощечину. Позже, когда Маринетт проходит мимо зеркала в своей детской комнате, собственное отражение окончательно заставляет ее осознать то, что до сих пор она отказывалась видеть.
Она похудела, это очевидно. У нее лихорадочный взгляд, она слишком бледна, а от чрезмерных бессонниц слегка дрожат пальцы.
Несколько часов и долгий разговор с родителями спустя вынесен безапелляционный вердикт. Том и Сабина не узнают свою дочь. Хуже того, они боятся за нее. От их осязаемой тревоги у Маринетт сжимается сердце, и она, наконец, понимает, что ей нужна помощь.
Она должна вернуться в Англию: лишь на короткое время заехать туда с родителями, чтобы забрать вещи. А потом она заново устраивается в Париже.
От лондонских блужданий Маринетт остается на память серьезное пристрастие к кофеину и татуировка в виде черного кота внизу спины.
Чернильный кот на ее коже – чудо изящества, пламенная дань тому, кто не дает покоя ее сердцу и кто, по ее мнению, лучше всего символизирует прошлую геройскую жизнь. Она никогда не жалела о татуировке, которую во внезапном порыве сделала однажды вечером, но у нее с ней отношения любви-ненависти.
Иногда, во время одного из чудесных мгновений, когда Маринетт забывает, что является лишь половиной себя, она замечает кота краем глаза. И тогда воспоминания врезаются в нее, будто удар кулаком в живот, оставляя ее задыхающуюся и оглушенную горем.
В другие мгновения Маринетт, наоборот, ищет его. Охваченная порывом ностальгии, она садится перед зеркалом, приподнимает футболку и влюбленно обводит татуировку кончиками пальцев, восстанавливая в памяти прошлое.
Проходят недели, и возвращение к нормальной жизни дается тяжело.
В Париже время течет медленно. Отчаянно медленно.
Маринетт думала, что обрела в Лондоне лазейку, и тем более тяжело возвращение к реальности. Окруженная Альей и родителями, которые обращаются с ней, точно она хрупкая вещица из стекла, Маринетт медленно заново встает на ноги. Она заставляет себя спать, пытается понемногу взять контроль над своими бешеными мыслями и заменить пристрастие к кофе полезными глотками воды или фруктового сока. Понемногу набирает потерянные килограммы и возвращает режим сна
