Алья резко выпрямляется. Беспокойство на ее лице сменяется неумолимым гневом, а взгляд сверкает решимостью, от которой ее друзей пробирает дрожь.
– И для этого типа лучше, чтобы она бросила его раньше, чем я узнаю, кто он, – заключает она полным угрозы тоном. – Поскольку в противном случае, клянусь, я заставлю его заплатить за всё, что он с ней сделал. Очень, очень, ОЧЕНЬ дорого.
========== Глава 2 ==========
Алья решительно настроена помочь Маринетт.
Ситуация серьезная. Слишком, слишком серьезная, чтобы она сидела сложа руки. Конечно, синяки Маринетт такие легкие, что речь скорее идет о чересчур сильно сжатой руке, чем об ударе. Но это уже много. СЛИШКОМ много. Алья не выносит насилия, но сейчас, если бы она поймала того, кто набрасывается на ее подругу, она, не колеблясь, воздала бы ему за всё сторицей.
Алья решительно настроена помочь Маринетт. Согласна та или нет.
Но, увы, гораздо проще сказать, чем сделать.
Она не знает даже имени таинственного незнакомца, который завладел сердцем подруги, а без дополнительной информации она в тупике. Короткий разговор с родителями Маринетт подтверждает, что они ничего не знают о личной жизни дочери, и Алья не может продолжать расспросы, не вызвав подозрений.
Мгновение она всё-таки рассматривала возможность поговорить с Томом и Сабиной о Маринетт и о насилии, которому та подвергается.
Увы, она слишком хорошо знает подругу. Маринетт – самая восхитительная девушка на свете, но с ее личной жизнью не шутят. Алья точно знает, что, если вздумает ввести ее родителей в курс дела, тут же навлечет на себя молнии.
Если она посчитает необходимым, Алья всё же поговорит с ними, без малейшего колебания.
Но пока она думает, что еще есть время.
Маринетт не выглядит находящейся в критической ситуации. Напротив – если бы не тревожные отметины, усеивающие ее кожу, Алья даже сказала бы, что подруга расцвела, как никогда. Насчет родителей она посмотрит позже. На данный момент ее главная задача – попытаться самой вырвать Маринетт из пагубных отношений.
– Маринетт, – невинно замечает она, – как, говоришь, зовут твоего парня?
Подруга тут же бросает на нее подозрительный взгляд и, наконец, отвечает:
– Я ничего тебе не говорила.
– Но почемууууу? – стонет Алья. – Маринетт, ты не говоришь о нем абсолютно ничего. Не показываешь мне фотографий, даже не говоришь, сколько ему лет… Мы же подруги, разве нет? Почему ты не рассказываешь мне о нем?
– Я тебе уже говорила, – вздыхает Маринетт, явно решившая игнорировать ее жалобы. – Это сложно…
– Что тут такого сложного? – настаивает Алья, наклоняясь к ней. – Маринетт, ты знаешь, что можешь мне доверять. Можешь всё мне рассказать. Клянусь, я никому не скажу.
– Знаю, знаю, – отвечает Маринетт, пожимая плечами. – Просто… Алья, мне жаль.
Удобно усевшись на вершине крыши, Ледибаг рассеянно созерцает расстилающийся у ее ног город.
Солнце лениво садится над столицей, украшая ее золотыми отблесками и придавая домам, которые вырисовываются на горизонте, вид сверкающей короны. Улицы внизу всё еще оживленно кишат. В воздух поднимается гудение моторов, а пешеходы торопливо шагают по улицам, даже и не подозревая, что их героиня находится так близко.
Но и подняв голову, они не смогли бы ее заметить. Ледибаг благоразумно выбрала себе насест, остановившись на месте, откуда она могла бы оглядывать окрестности, спокойно оставаясь вне поля зрения.
Ледибаг испускает раздраженный вздох, машинально постукивая пальцами по ноге. Она устала лгать Алье. Устала без конца уклоняться от ее вопросов, устала от напряженности, которая царит между ними уже некоторое время. Она хотела бы иметь возможность свободно говорить с ней о своей личной жизни, как любая другая девушка.
Но она не любая другая, и человек, с которым она встречается, настолько же, как она, выбивается из обычного.
Ледибаг вдруг вскидывает голову. Она услышала что-то позади. Легкий звук от того, что кто-то мягко приземлился на шифер, а потом звук медленно приближающихся шагов. И в ее поле зрения появляется рука в перчатке, чтобы осторожно коснуться ее щеки.
Ледибаг не может не улыбнуться на это нежное прикосновение, которого ей так не хватало весь длинный день.
– Добрый вечер, моя Леди, – мягко мурлычет Черный Кот.
– Добрый вечер, Кот, – отвечает она, поднимая к нему голову.
Черный Кот наклоняется к ней, чтобы оставить на губах легкий поцелуй, а потом садится рядом. Плавным привычным жестом он обнимает ее за талию и нежно притягивает к себе. Ледибаг опускает голову на плечо Кота, немного ерзает, чтобы лучше свернуться рядом с ним, и тихонько удовлетворенно вздыхает.
Уже несколько месяцев эта нежная физическая близость между ними не представляет собой ничего необычного, но каждый раз Ледибаг чувствует пробегающую по позвоночнику восхитительную дрожь. Она не сразу дала шанс напарнику, но ни капли об этом не сожалеет.
Черный Кот заключает в себе всё, на что она могла надеяться, и даже больше.
Он ее напарник и лучший друг. Тот, кому она абсолютно доверяет; тот, кто знает ее наизусть, даже если ему неизвестно ее имя.
Тот, кто заставляет ее смеяться. Улыбаться.
Тот, кого она могла бы целовать, пока не начнет задыхаться, и просить еще.
В радостях и в невзгодах этот парень решительно стал центром ее вселенной. Он понемногу проник в ее сердце, вопреки всем страхам или колебаниям, которые могли у нее быть. Ледибаг ни мгновения не сомневается, что отношения с Черным Котом – лучшее, что с ней когда-либо случалось. Он вызывает у нее чувство принадлежности чему-то большему, чем она сама, ощущение, что она нашла свое место в мире.
Он делает ее счастливой. Просто-напросто.
– У тебя был хороший день? – спрашивает Черный Кот, наклоняясь к ней, чтобы нежно поцеловать в висок.
– Ну, так, – устало отвечает Ледибаг.
Черный Кот почти неощутимо вздрагивает, и Ледибаг чувствует, как в груди разливается волна нежности к напарнику.
За замашками фанфарона у этого парня прячется самая предупредительная личность, какая только может быть. Он всегда замечает, если у нее подавленное настроение – вопреки усилиям, которые она порой прикладывает, чтобы это скрыть, – и никогда не оставляет ее грустить, не использовав все средства, чтобы вернуть ей улыбку.
Ледибаг с глубочайшей уверенностью знает, что он всегда будет рядом. Чтобы поддержать ее, подбодрить, быть опорой в малейшие мгновения слабости.
– Но стало гораздо лучше с тех пор, как ты здесь, – продолжает она с полной нежности улыбкой.
Черный Кот немедленно расслабляется. Его лицо освещается, а пронзительно зеленые глаза начинают искриться радостью.
– А у тебя? – спрашивает Ледибаг.
Кот мгновение колеблется.
– Тоже – так, – наконец, отвечает он и с лукавой улыбкой
