Странно, но охота на мышей Мариной Борисовной почему-то была отложена на потом. Рядом куда более привлекательная дичь, о которой надо сообщить старшему. Пусть решает. Конечно, оружия у них до черта, проклятого, огнестрельного, но зато – семь пар отличных ушей, ими можно задобрить Темного Идола. Тогда и дальше жить будет хорошо. Языками верующих его так не задобрить, сколько не старайся. Пробовали, почти все отрезали, но не выходит, уши нужны. От своих языки взяли, конечно, немые теперь почти все. Кроме разведчиков, конечно, им старшему доносить надо, где кого видели, а от чужаков уши, вот оно и сладится все.
Тумана старушка не боялась. Она вообще ничего не боялась, после того как уверовала в Идола. В нем спасение, его людей даже морты стороной обходят. От центра и до Леса его власть, что бы там эти подземные кроты о себе не думали.
Наркоманы и мутанты тем временем спокойно продвигались по Краснознаменной. Пятиэтажки, в которых не жили даже летучие мыши, остались позади. Слева пошел ряд старых казарм, перестроенных и перекупленных в девяностые и позже. Они до Дня были офисными зданиями, магазинами и мастерскими. За ними слева пряталась огромная территория бывшего военного училища. Винни как раз и доходил досюда в поисках оружия, но улов был крайне скудным. По другую сторону дороги тянулся казавшийся бесконечным забор госпиталя. Как и все городские скверы, оставшийся без человеческого присмотра двор зарос кривыми деревьями, обвитыми неожиданными здесь лианами и высокими пушистыми кустами неведомого сорта. Само здание госпиталя из-за всей этой растительности почти не было видно.
– Кат, как там с фоном? – поинтересовался Ким. Дозиметр у него в кармане пощелкивал, вот и интересуется.
– Он тут везде повышенный, но без пятен. Равномерно. Жить можно.
Захочешь, не объяснишь, как он сам это видит. Если только нарисовать: на обычную картинку заброшенного города нанести синюю дымку. Местами гуще, местами еле заметную.
– Меня другое тревожит, – продолжал Кат. – Ночевать где будем?
Группа, не теряя, впрочем, бдительности, подтянулась к ним. Снова сзади послышался вой морта. По следам идет? Пока один, пренебрежем.
– Книжник, что скажешь?
– Да я чего… Я как командир решит. Места незнакомые, карту я помню, а толку-то? Дальше опять дома, а там и кольцо. Перекресток с Матросова, потом Острогожская. Но там лес уже, если нам сверху не померещилось.
Медленно темнело. Чтобы жизнь медом не казалась, зарядил мелкий противный дождь, стекая с химзы. Макс и Винни теперь напоминали вылезших из пучин водолазов. Вроде как на поверхность выбрались, а куда дальше – непонятно. Ни тебе судна обеспечения, ни горячего ужина в каюте.
– Буран?
– В дом пошли. Заберемся повыше, там и заночуем. Морты не полезут, а больше здесь никого.
Это он маленько заблуждался, но остальные согласились.
Выбрали пятиэтажку, торчавшую чуть левее. Какая разница, они здесь все одинаковые – пустые, серые, без окон. Внизу магазин какой-то, но копаться там смысла нет. Здесь уже зона поражения, попьешь водички – и как дед этой сумасшедшей старушки, на погост. Лысым и в гематомах от лучевой болезни.
14. И ночь, и день
Выбрали четвертый этаж. На последнем фон от крыши чуть выше, а ниже квартиры совсем уж загаженные. Кто там селился, когда – черт знает, но за собой явно не прибирали.
Ким с Бураном зашли первыми, внимательно осмотрелись. Сойдет. Мебель поломана, пол усыпан мусором, осколками посуды, на кухне совсем ад. На когда-то газовой плите жгли костер. Много пустых бутылок. Но – ни костей, ни покойников.
Хорошее место по нынешним временам.
– Винни и Буран, к двери что-нибудь привалите, не помешает. – Ким махнул рукой. – Лысый, окно контролируй. Остальные соберите доски, костерок запалим. Жрать охота.
Буран выбрал одежный шкаф с висящими на честном слове дверцами, поволок его ко входу. Винни помогал сбоку.
– Тихо! Никому не шуметь! – прошипел Лысый. Он сразу устроился с пулеметом у выбитого окна и поглядывал на улицу. Все замерли. Слышно было только цоканье когтей пробежавшего внизу одинокого морта.
– Стая близко… – шепотом озвучил и так всем понятное Книжник.
– Близко… И еще кое-кто близко, – заметил Лысый. – Винни, ты знаток, иди глянь.
Остальные разошлись по квартире, осторожно выглядывая в окна. Заметить сталкеров было сложно: сумерки, дождь, но кто его знает, какое зрение у противника. А он был, противник. Вон две крадущиеся по краю дороги тени. Еще одна. По другой стороне сразу несколько. На вид, насколько можно рассмотреть, люди. Кто в чем, обноски какие-то на всех, ни противогазов, ни химзащиты. Оружия не видно, по крайней мере стрелкового. Но что-то в руках тащат, почти у всех железки.
– Кат, ты их нормально видишь?
– Вполне. Мне смотритель царский подарок сделал. – Кат отодвинул от глаз бинокль. Убогий, пятикратный, раньше такие в магазинах игрушек, наверное, продавали. Но у других и такого нет. Жаль забыл в рюкзаке, когда на высотку лезли. Впрочем, там с него особого толка и не было бы. – Я насчитал шестнадцать. Нет, вон еще двое. Сползаются, как крысы. Тащат ножи, в основном кухонные всякие. У двоих топоры, один с косой без ручки – где только взял посреди города?
– Мужики, а это не те ли, что уши режут? – спросил Книжник.
– Да хрен их знает…
Кат насчитал уже два десятка. Люди молча стекались к их временному убежищу. Никто не кричал, не командовал. Тишина. Но каждый явно знал свое место.
– Может, их пора отстреливать? – поинтересовался Скрудж. – Патронов у нас валом, семь стволов, сейчас сверху покрошим.
– Мы не знаем, сколько их, – задумался Ким. – И двор мы не контролируем. А главное – может, не за нами идут. Откуда им знать-то? А начнем палить, себя выдадим.
– Сейчас стемнеет. Что потом делать, если все же за нами? – не выдержал Винни. – Скрудж прав, пора их гасить.
– Даже если и за нами, они что, в темноте видят? Ночью не полезут. А завтра у нас преимущество будет. Прорвемся. – Ким принял решение и менять не собирался. – Сидим
