— То, что я вытер с внутренней поверхности воротника и обшлагов, — прошептал Хоар, — было краской, джентльмены, смываемой краской. Я смог почувствовать ее даже на фоне запаха портовых вод. Смываемая краска, или макияж, как называют ее лягушатники, имеет характерный запах, знаете ли. — Хоар замолчал, чтобы передохнуть. — Человек, носивший этот мундир, использовал макияж. И я сомневаюсь, что какой-нибудь солдат корабельного контингента морской пехоты имел подобные вещества, не говоря уже об умении пользоваться им. Нет, человек, которого мы разыскиваем, должен быть актером — Теспианом-любителем[12], если угодно.
Хоар снова сделал паузу, как бы готовясь к битве.
— Именно в интересах получения ответов на эти вопросы я и просил вас, господин председатель, отложить заседание трибунала до завтрашнего дня — как вы установили, до восьмой склянки утренней вахты. И, наконец, я рекомендую посмотреть вечернее представление мистера Шеридана «Школа злословия» — вы найдете его интересным и познавательным.
Хотя служители уже давно погасили верхние люстры и оставили только огни рампы, занавес единственного театра Портсмута был еще не поднят. Зрители, в большинстве офицеры и их дамы, разбавленные некоторым количеством горожан, начали выражать недовольство. Перекрывая сдержанный шум, с королевской ложи донесся рык принца Уильяма, способный достичь грот-марса в штормовую погоду.
Изящная персона в черном выскользнула из-за занавеса.
— В сегодняшнем представлении в роли Чарльза Сёрфиса будет играть мистер Томас Биллингс, — объявил он. — В роли Марии будет играть мисс Оутс. — Он скользнул назад, за кулисы.
Раздался коллективный вздох женского разочарования. Ведущую романтическую роль Чарльза должен был играть второй лейтенант «Вантиджа» Перегрин Кингсли. Свежеиспеченная вдова, миссис Хэй, разумеется, не могла сейчас выступать в роли Марии.
Хоар щелкнул пальцами. Кивком предложив своим спутникам следовать за ним, он встал со своего места в задних рядах партера и вышел через главный вход. Войдя за кулисы с артистического входа, он отыскал персону в черном. Импресарио нынешнего представления, мистер ДеКурси, чуть ли не ломал себе руки.
— Где Кингсли? — спросил его Хоар.
ДеКурси закатил глаза и пожал плечами так же красноречиво, как и мистер Морроу в Веймуте.
— Кто знает? — сказал он. — Был здесь человек, юный, достойный самого Друри-Лейн[13], незаменимый в этой роли, и вот он исчез.
— Он попался! — прошептал Хоар со зловещей ухмылкой. Он так сильно хлопнул расстроенного ДеКурси по плечу, что у того выпал монокль из левого глаза. Хоар выглянул наружу и дунул в серебряную боцманскую дудку.
На вечерних улицах Портсмута началась шумная суматоха. Одни седлали лошадей и скакали согласно заранее полученным приказам; другие садились в поджидавшие их повозки; остальные — в основном крепкие ребята из вербовочных команд — приступили к прочесыванию темнеющих улиц в поисках исчезнувшего Кингсли.
Хоар удалился на свой командный пункт в таверне «Флотская», напротив пристани Портсмут-Хард, где ожидал донесений от поисковых групп. Туда же, среди прочих, прибыли Питер Гладден и Френсис Беннетт, а также большинство членов военного трибунала, включая капитана Райта и коммандера Везерби. Мистер Приккетт со ртом, измазанным чьим-то джемом, был уже на месте.
— Отлично, мистер Хоар! — закричал Везерби. — Ваша ловушка, похоже, славно сработала. Мои поздравления!
— Преждевременно, капитан, но тем не менее благодарю, — прошептал Хоар с немалой долей зависти. Он хорошо понимал, что ему никогда не стать кэптеном, и единственный шанс повесить «швабру»[14] на свое плечо и стать обладателем почетного титула «капитан» — это стать коммандером.
— Как вам удалось это, сэр? — спросил Райт.
— Боюсь, что я в основном догадался, сэр, — скромно ответил Хоар. — Догадки и размышления.
Он, как и вся компания, поднялся на ноги при виде неожиданного появления ЕКВ герцога Кларенса.
— Прошу садиться, джентльмены, — сказал принц Уильям. — Знаете, если я когда-нибудь заберусь на трон, то отменю все эти вставания за королевскую семью. Я видел слишком много подающих надежды морских офицеров, разбивших себе голову о подволок, вставая при тосте «За короля!»
— Правильно, правильно! — послышался голос одного из молодых офицеров.
— Не поделитесь ли вы с нами этой историей, мистер Хоар, а? — произнесло королевское высочество.
— С самого начала мне было ясно, что Артур Гладден — не тот человек, который может убить сослуживца. Следовательно, убийцей капитана Хэя был кто-то другой. Вестовой капитана? Мистер Уатт, его клерк? Какой у них мог быть мотив? Только часовой-морпех мог прояснить картину, но он таинственным образом исчез. Тогда я подумал, что наиболее вероятным подозреваемым является этот морской пехотинец. У него было средство — его байонет — и возможность. Он мог войти в капитанскую каюту в любое время под предлогом объявления о посетителе или вручения сообщения. Сержант Дойл подтвердил, что к тому времени он еще не был знаком со всем личным составом.
Хоар сделал паузу, чтобы промочить горло глотком лимонада.
— И что дальше? — Невысокий худой человек с обветренным лицом нетерпеливо наклонился вперед, и Хоар продолжил свой рассказ.
— В этих условиях морскому пехотинцу — или лицу, выдававшему себя за такового — было несложно заступить на пост часового у священного места. В действительности никто и не разглядывал его, стоявшего на посту. Как сказал мне бедный Артур Гладден, «не думаю, что кто-нибудь сумеет отличить одного "омара" от другого — разве что такой же "омар". Они же просто статуи в сапогах и алых мундирах». Единственным недостающим звеном оставался мотив. Почему морпех, незнакомый, как и большая часть судовой команды, с этим капитаном, хотел его убить? Затем Уатт упомянул пропавшую папку. Он оказался дотошным человеком, и, кстати, храбрее, чем он сам говорит о себе. Я не думаю, что он мог ошибаться в таких профессиональных вещах. Следовательно, кто-то забрал папку. Почему бы это не сделал убийца капитана? Морпех, или, скорее, лицо, выдававшее себя за морпеха?
Он сделал еще один глоток лимонада.
— Тогда я приступил к поиску пропавшего мундира морского пехотинца. Я рассудил, что убийца, скорее всего, выбросил его за борт — я молил бога, чтобы без грузила, — а не стал прятать в льялах, где раньше или позже какой-нибудь любопытный член команды нашел бы его. А потом мне повезло. Пока я размышлял
