С коррекцией из-за ускорившегося оппонента.
Явившийся на мостик Рожественский быстро вникал в обстановку – на ледоколе в переговорах уже слышали голос адмирала.
Основной вопрос сейчас стоял – кто это вышел из бухты: угольщик-американец или вспомогательный крейсер противника?
Рожественский ещё только вынашивал в голове наставления командиру «Осляби» Бэру: «Если это „Мару“, всё понятно – огонь на поражение! Если же окажется, что „американец“, и не подчинится приказу остановиться, стало быть, на нём противник. А потому во избежание попыток тарана (с япошек станется) – бить „под хвост“, стреножа, идти на сближение. И захват, дабы не дать утопить ценное судно с грузом. Готовить свою призовую партию…»
…а тут «японец» сам разрешил эту дилемму, снова выйдя в эфир шифром.
Теперь уже не было сомнений.
Понял ли чего Бэр? А и чего тут понимать, когда не пойми где стоящий ледокол выводит тебя в тумане точно на цель. Или Рожественский чего ему нашептал, разъясняя…
По радио тем временем исправно давали пеленг, дистанцию, скорость противника и даже угол упреждения при стольких-то узлах перехвата.
Владимиру Иосифовичу только и оставалось, что изумляться.
Памятуя и имея более полное знание о ночном «развлечении» «Суворова», капитан первого ранга собирался проделать тот же финт, только из тумана.
Судя по взятому чужаком курсу, на «Ямале» предположили, что японский капитан, не достучавшись ключом до собрата, решил выйти на очную проверку. Удивляло только, как он будет кого-то искать в таком тумане.
– Спроси у Бэра, какова там видимость, – Черто́в только пришёл в рубку, ещё на ходу застёгивал китель, – выведем его, перекрывая южный сектор. Вдруг самурай что-то заподозрил и вздумал дать дёру.
Собственно, по конфигурации погони это так и выходило.
Осуществить перехват можно было весьма скоро, но вмешался Рожественский, приказав отойти подальше, дабы, начнись перестрелка, звук не долетал до бухты и не спугнул японцев, оседлавших угольщик.
На ледоколе, заинтересованные и ответственные, примученные бодрствованием в половину ночи, стекались в рубку довольно вяло, наполнив пространство штатными и бытовыми звуками.
Ну, а что тут? Один чёрт визуально ж ни фига не видно, только метки на радаре…
Покамест два корабля шли одним курсом.
«Ослябя» медленно нагонял противника на раковине.
Ветер был северо-восточный, и с броненосца доложили, что уже «нюхают» дым чужака.
– В принципе, «Ослябя» уже может чихвостить япона-мару, – штурман на глазок прикинул расстояние до бухты. – Сопки отсекут все звуки.
После «отмашки» Рожественского Бэр пошёл на сближение.
На мониторе две метки были уж совсем рядом. Тонкая аппаратура по отражённому сигналу площади рассеивания выдавала разницу в «весовой категории» кораблей. Исход столкновения был ясен, вопрос стоял только во времени – как быстро артиллерия броненосца загонит под воду посудину? Придётся ли применять торпеды?
Об этом и разговоры, между прочим. Кто-то выходил покурить. Кто-то высунулся из штурманской, пригруженный парящим чайником и ещё чем-то в подносе-плетёнке:
– Кто чай, кофе? Сами выбирайте…
Все доклады с «Осляби» на флагман, естественно, проходят через ледокол.
Радио стоит на «громкой», динамика событий на слуху, голоса-команды резкие, взвинченные, и амплитуды чуть зашкаливают хрипотцой на шипящих гласных:
– Виден дым! Двухтрубный, высокий борт… кормовая оконечность…
Слышно вторым планом, как отдаётся команда на открытие огня. И снова громко, теперь явно вскриком:
– Вот тебе на! – И какое-то ругательство на французском. – Бронепалубник?!
В динамике ревут залпы…
К слову, отступив…
Зачастившие в последнее время к Хэйхатиро То́го доброжелатели-союзники в который раз сумели отличиться. Ещё неделю назад подсуетившаяся британская разведка подкинула сведения о закупке русскими в Америке угля – качественного «пенсильванского», годного для топок боевых кораблей. Упоминались два или три судна частных компаний, нанятых для перевозки, с портом назначения – Владивосток.
Однако британский морской агент в САСШ откуда-то откопал информацию, что один из транспортов должен проследовать в Берингово море. И даже имел кальку карты с местом назначения.
Донесение немного запоздало – вспомогательные крейсера «Маншю-Мару» и «Никко-Мару», отправленные на север, были уже вне зоны дальности береговых радиостанций. Но адмирал То́го решил удовлетворить просьбу союзников – послать вслед быстроходный крейсер, выделив для этого бронепалубник «Акаси», обладающий 20-узловым ходом и достаточной для неспокойных северных морей мореходностью.
Ещё англичане со всей своей варварской бесцеремонностью советовали адмиралу, «если русские корабли всё же появятся в Беринговом проливе, крейсеру следует как можно быстрее донести сообщение до ближайшего телеграфа».
Ближайший был на американской Аляске. Ситка, бывший, кстати, русский Ново-Архангельск.
То́го понимал, что в первую очередь англичан интересует ледокол. По известной версии, американский. Британцы логично предполагали, что после проводки русских он пойдёт в сторону западных берегов Америки, и даже выслали отряд лёгких крейсеров-разведчиков. Видимо, надеясь включить и «Акаси» в свою маниакально-любопытную сеть.
Тем не менее адмирал посчитал, что разница в милях до Ситки и до островов Японии незначительна. Лишние сутки, потраченные на путь, роли не сыграют, зато крейсер останется в оперативной доступности. Но это уже частности…
Возвращаясь к…
Для экипажа «Акаси» спешный переход на север с расстоянием в две с половиной тысячи миль стоил тяжёлых вахт. А для самого корабля – полезшими неисправностями и поломками. Но всё складывалось одно к одному – проводить ремонт на ровной воде было сподручней, для чего крейсер зашёл в отмеченную на карте бухту. Там же было обнаружено американское судно, как одна из поставленных целей.
На «американца» без каких-либо эксцессов высадилась призовая партия.
Командир крейсера капитан 2-го ранга Миядзи Садатоки принял на себя командование дозорным отрядом. «Акаси» стал под ремонт. Прошли сутки.
Не вышедший в положенное время на связь «Никко-Мару», не отвечающий и на последующие запросы, почему-то заставил Миядзи нервничать. Хоть он и не исключал вероятности поломки «маркони» на некогда гражданском судне.
А к утру механики доложили, что машины приведены в порядок.
Оставив на «американце» десяток вооружённых винтовками матросов, Миядзи решил выйти на
