Время от времени на юг через пост шли караваны в сопровождении угрюмых бородачей. Везли вроде бы продовольствие, оружия на виду не держали, но щедро платили таможенникам за то, чтобы они свой нос в их повозки не совали. И что они прятали под мешками с мукой и крупой, никто не ведает. Обратно телеги приходили пустыми, а бывало, привозили обмотанных кровавыми бинтами раненых и увечных.
И это бы еще ничего, но в последнее время в округе начали появляться непонятные шайки то ли дезертиров, то ли башибузуков, то ли четников, сам черт не разберет кого. Одиночному путнику или торговому каравану без охраны на дорогу лучше не соваться.
А потому и стражникам, чтобы не быть втихую зарезанными, приходилось бдить в обнимку с тяжелой дульнозарядной винтовкой и давно не точенной кривой саблей на левом боку.
А еще господина вахмистра может принести нелегкая в самый неподходящий момент. Вахмистр – сволочь, в последнее время злой стал, хуже цепной собаки. Пойманного прикорнувшим часового бил кулаком в ухо и, на радость сменщику, оставлял стоять на посту еще одну смену. Стражник невольно покосился в сторону каменного здания таможни, где храпели его более везучие сослуживцы, осторожно тронул – вроде не очень распухло – левое ухо.
«А тихо-то как!» Под утро ветер полностью стих, в воздухе стояла звенящая тишина. Или не совсем тишина? Таможенник покрутил головой, пытаясь непострадавшим ухом уловить направление источника непонятного шума. Вот только что его не было, а тут вдруг появился и исчезать явно не собирался, наоборот, становился все громче и постепенно оформился в топот множества ног.
Стражник заметался возле своей будки. «Что делать? Бежать? Стрелять? Предупредить остальных? Да ну их к чертям». Таможенник юркнул в расщелину и там притаился, авось не заметят в темноте. В предрассветных сумерках на таможенный пост надвинулась серая людская масса. Кто-то из идущих в первом ряду ударом ружейного приклада сбил замок и поднял шлагбаум.
Часть людей сразу же двинулась по дороге на территорию княжества, а часть задержалась у поста. Самые уставшие и обессилевшие тут же валились на землю, не имея сил сделать еще хотя бы пару шагов. У шлагбаума на придорожный камень присели двое. Первый, чернобородый, молча свернул самокрутку, высек искру, сам затянулся ядреным местным самосадом, затем дал затянуться второму.
– Что думаешь дальше делать, опять в четники подашься?
Смирко выдохнул табачный дым, кивнул.
– А что мне еще остается? Я ничего больше делать не умею, военный из меня не получился.
– Ты был хорошим офицером, – возразил Гжешко, – у нас все могло получиться. Эх, если бы не влезли имперцы… А может, еще не поздно?
Четник бросил взгляд на проходящих мимо выживших бойцов «Свободной Себрии» – смертельно усталых, голодных, оборванных, с почти пустыми патронными сумками. Сделал вторую затяжку и вернул самокрутку.
– Поздно, мы им уже не командиры. Да и полковник был прав – с имперцами нам было не совладать. Мы разбили османийцев, пустили кровь князьям, сделали все, что смогли, даже спасли уцелевших.
– Не всех. Он точно погиб?
– На моих глазах, – подтвердил четник. – Осколок гранаты в голову попал, все вокруг было залито кровью, с такими ранами не живут. А ты куда собираешься податься?
– В Себрии мне оставаться нельзя, слишком много врагов нажил, – усмехнулся Гжешко, – придется уехать. Но сначала хочу вернуться в Войчетут, надо закончить кое-какие дела, вернуть долги.
– Удачи тебе.
Смирко хотел было уже подняться с камня, но в этот момент к ним подошел третий.
– Не могу назвать это утро добрым, капитан, – приветствовал его Гжешко.
– Штаб-капитан в отставке, – поправил его Крыдлов.
– Большие потери?
– Лучше спросите, сколько нас осталось, я вам отвечу – меньше сотни. Хотя сейчас это не имеет уже никакого значения.
– И здесь вы правы, господин штаб-капитан, – согласился с офицером себриец. – Что будете делать дальше?
– Вернемся в Руоссию. Полковник рекомендовал нашего здешнего представителя как весьма порядочного человека и толкового дипломата. Хотим обратиться к нему, ибо средств на возвращение почти не имеем, да и документы не у всех в порядке. Я, собственно, за тем и подошел, чтобы предупредить о нашем уходе.
– Прощайте, господин штаб-капитан. И спасибо вам за все. Деньгами вам помочь возможности лишен, ибо казна «Свободной Себрии» давно уже пуста.
– Оружие продайте, – посоветовал офицеру четник. – В Себрии сейчас это самый ходовой товар, покупателя найдете легко, и цену можно хорошую взять. Вот и будут вам деньги для возвращения.
– Благодарю за совет, – слегка склонил голову Крыдлов, – возможно, им и воспользуемся. Честь имею, господа!
Себрийцы пожали штаб-капитану руку, и он направился к ожидавшим его руоссийцам. Вскоре еще часть бывших бойцов «Свободной Себрии» направилась к столице княжества Боградского.
Часа через два с половиной, когда дневное светило уже полностью вступило в свои права и попыталось заглянуть в придорожную расщелину, из нее выглянул прятавшийся там таможенный стражник. Убедившись в том, что на расстоянии прямой видимости никого из посторонних нет, выбрался из своего убежища. Подойдя к так и открытому шлагбауму, поднял с дороги сбитый замок и сокрушенно покачал головой – опять начальство ругаться будет, а может, и стоимость утраченного имущества из жалованья удержать. И гроза не замедлила грянуть.
– Кто это был? – брызгая слюной, вопил вахмистр.
Сам он, вместе с остальными стражниками, все это время сидел в таможне, боясь из окна нос высунуть. Ни у кого и мысли не мелькнуло, выйти поинтересоваться, что за вооруженные люди в княжество пожаловали. Уж больно много их было, да и по виду они не были похожи на тех, с кого пошлину за пересечение границы можно взять.
– Не могу знать, господин вахмистр!
Стражник постарался принять как можно более бодрый и придурковатый вид, надеясь
