Когда самолет исчез из поля зрения, в свете дуговых ламп возникла фигурка, шедшая по припорошенной снегом щебенке к зданию терминала. Вместе с ней в помещение ворвался порыв холодного воздуха, и стеклянные двери закрылись. Это была женщина в длинной коричневой парке с отороченным мехом капюшоном, она обшаривала свои карманы в поисках звонившего телефона. Они смотрели, как она расстегивает парку и пытается достать телефон из белого халата со следами запекшейся крови. Телефон замолчал раньше, чем она достала его, и она крепко выругалась, прежде чем заметила других людей. Когда она увидела Тома, на ее лице отразилось изумление.
– Я так плохо выгляжу? – Он подошел к ней. Она стояла, молча глядя на него. Они поцеловались так неловко, как целуются только бывшие любовники.
Мартина с Рэдианс переглянулись.
Шон сделал глубокий вдох и вышел вперед.
– Руфь! – воскликнул он. – Какой сюрприз – увидеть тебя здесь!
Они поздоровались как старые друзья, какими были когда-то.
– Прошу внимания! – Шон взял инициативу в свои руки. – Это доктор Руфь Мотт, знаменитый биолог, специализирующийся на…
– …морских млекопитающих Крайнего Севера, – завершил фразу Том. – Ursus maritimus, в частности.
– Я уже не занимаюсь ими, – сказала Руфь, – но сейчас на мне кровь одного из них. Его я, как ни печально, должна была подготовить к аутопсии. – Она оглядела всех. – Привет. Извините, что я в таком виде, но мне только что пришлось отделять голову. И… ну и всякое такое. – Она взглянула на Мартину и Рэдианс, затем на Тома. – Что ж, я, пожалуй…
– Нет, не уходи. – Том взглянул на Шона. – Мы остаемся тут на ночь, верно? Так что нам нужно поесть.
Шон знал, что за этим последует и как нужно действовать.
– Да, верно. Руфь, если ты свободна, можешь присоединиться к нам.
– Спасибо, но мне не хотелось бы быть непрошеным гостем.
Рэдианс указала на Кингсмита:
– Этот сегодня мой. – Затем она указала на Мартину, но Шон опередил ее:
– Мартина со мной.
– Мартина? – Что-то промелькнуло в глазах Руфи Мотт. – Привет.
– Да, ужасная разлучница собственной персоной. – Мартина улыбнулась. – Пожалуйста, не начинайте меня ненавидеть, пока не узнаете по-настоящему.
Руфь против воли улыбнулась:
– Не могу обещать, но постараюсь.
– Уже неплохо. – Мартина была само очарование. – И, пожалуйста, поужинайте с нами.
– Ты должна. – Том смотрел на Руфь во все глаза, забыв о Кингсмите.
– Ты сможешь рассказать нам про медведя! – Рэдианс была точно девочка, учуявшая сладкое. – А нам разрешат увидеть его сейчас? Я не боюсь крови. Что случилось?
– Тупые туристы. Мне жаль, я на самом деле расстроена из-за этого.
– Было много пострадавших?
Руфь взглянула на Кингсмита.
– Расстроена из-за медведицы. – Она повернулась к Тому. – Что ты здесь делаешь?
– Направляюсь в Мидгардфьорд.
– Так это вы? Это же поразительно! Весь мир следил за этим. – Она повернулась к Шону. – Ух ты! Вас нельзя недооценивать.
– Чистая правда. – Том светился от гордости, словно ее слова касались только его.
Шон испытывал смешанное чувство неловкости и благодарности, и его отношение к Руфи изменилось в лучшую сторону. Она всегда была предана Гейл. И пока Рози не втянула ее в их конфликт, она не вмешивалась.
– Виновен по всем пунктам, это закупочный консорциум. Руфь, если ты свободна, пожалуйста, побудь с нами сегодня. Сто лет прошло.
Руфь улыбнулась, и Шон заметил, что Том улыбнулся тоже.
– Я вообще-то должна поговорить с пьяными туристами после обеда, – сказала она. – Знаете что, я попробую найти себе замену.
Гагарки, маринованные в масле. Вот как это делается: убивают тюленя и свежуют через рот, не повреждая кожу. Такое под силу не всякому охотнику, но, если все сделать правильно, получается удивительный мешок, в котором почти вся ворвань еще остается на коже.
Тот, кто фарширует шкуру, берет ее с собой и идет в такое место, где птиц больше, чем рыб в аквариуме, и с помощью сети, прикрепленной к длинной палке, ловит пролетающих мимо гагарок, часто за день наполняя ими всю тюленью шкуру, которую потом кладут в укрытие и приминают камнями. На нее не должно попадать солнце, иначе масло прогоркнет. В течение лета жир превращается в масло, пропитывая птичьи тушки, медленно разлагающиеся без воздуха. И в итоге получается блюдо, вкусней которого нет ничего на свете, его обожают как молодые, так и старики. Белые перья становятся розовыми, и их легко вынимать. Птиц часто едят замороженными, но некоторые знатоки считают, что лучше их разогреть. На самом деле замороженное мясо никогда не дает такого вкуса, как размороженное. Когда шкура заморожена, приходится вырубать из нее птиц топором, но когда они размягчатся, их можно есть культурно, демонстрируя хорошие манеры. Гурманы берут их за ножки и откусывают лапки. После чего ловкими движениями рук удаляют все перья или большую их часть. Затем они свежуют тушки от клюва до хвоста и, вывернув кожу наружу, высасывают вкуснейший жир. Наконец они проглатывают разом всю кожу и принимаются за мясо.
Арктическое приключение: моя жизньна ледяном Севере (1936 г.).Петер Фрейхен23
Даже не глядя в другой конец зала суда, Шон ощущал направленный на него пристальный взгляд Руфи Мотт, сидевшей там. Он хотел быть мягким, но на тот случай, если она будет настроена враждебно, что было вполне вероятно, учитывая тот случай на похоронах, он предупредил Соубриджа. Следовало действовать решительно.
– Мы все заселились в наш отель, – сказал он, – «Полярную мечту», а затем пошли ужинать в ресторан под названием «Амарок»[44], где к нам присоединилась доктор Мотт. Мы поужинали и вернулись в отель.
– Все вы? – уточнил коронер.
– Руфь остановилась в другом месте. Утром мы встретились в фойе и взяли машину обратно до аэропорта, откуда Дэнни Лонг доставил нас на виллу «Мидгард», как и планировалось.
– Говоря нас, вы…
– То есть меня, Тома, Джо Кингсмита, Мартину Деларош и Рэдианс Янг. Только партнеров консорциума.
Ресторан «Амарок», или «Волк», на эскимосском языке, как указывалось в меню, был недавно открыт неподалеку от города. Он уже приобрел известность благодаря смелому обращению с рецептами традиционной эскимосской кухни, но там подавали и обычные блюда северных народов. Ресторан держала датская пара, проживавшая когда-то в Гренландии, эти люди поддерживали последние сообщества аборигенов, закупая у них продукты. Здесь можно было буквально на вкус попробовать древний мир, поэтому зарезервировать место, особенно в летний сезон, было практически невозможно. Однако для Шона с компанией эта проблема решилась с помощью одного звонка секретарю Скади Ларссен в Осло.
Они успели выпить коктейли по первому кругу, прежде чем появилась Руфь Мотт, раскрасневшаяся после езды на мотосанях. Все мужчины поднялись, приветствуя ее, и Шону было приятно, что их шикарный стол привлекает всеобщее внимание. Ни Рэдианс, ни Мартина, наслышанные об этой «дикой цыпочке», не могли тягаться с ней в популярности, однако они надели свои вечерние драгоценности, словно талисманы, призванные защитить их положение на этом деловом обеде,
