Я сделала глубокий вдох:
– Ты сказал, теперь налево?
Кэллум улыбнулся мне, и я моментально забыла обо всем, кроме него.
– Да, налево. Она уже там. Обещаю, все будет хорошо.
– Ну если ты так говоришь, – буркнула я, бесцельно вертя в руке микрофон телефонной гарнитуры.
– А вот и ты. Подойди и познакомься с Алекс.
Его голос был раздражающе ласков, и потому я внимательно пригляделась к приближающейся к нам фигуре. Она была более прозрачна, чем Кэллум, и я не могла видеть ее так ясно, как видела его, но могу поручиться, что она была полностью укутана в длинный плащ, а ее лицо закрывал капюшон. Я села на свободное место и вынула зеркало, так что Оливия оказалась полностью в фокусе. Тем временем из тяжелых складок ее одеяния показались маленькие изящные руки и нерешительно потянулись к капюшону.
– Все хорошо, правда, – приободрил ее Кэллум.
Руки отбросили капюшон назад, я увидела ее голову и не смогла не открыть от изумления рот: фигура передо мной была изысканной и стройной, у нее были каштановые волосы до подбородка и карие глаза, мягко поблескивающие в тусклом свете. Она была очень, очень молоденькой – лет двенадцати или тринадцати, решила я. У меня перехватило дыхание при мысли, что этот ребенок обитает в безжалостном мире дерджей. Она выглядела испуганной, но изо всех сил храбрилась.
– Привет. Ты, должно быть, Оливия.
Я почувствовала, что Кэллум прошептал мне на ухо:
– Она чувствует себя ужасно из-за того, что ты думала, будто она моя девушка, – спасибо Кэтрин. И боится, что ты возненавидишь ее.
Я посмотрела во встревоженные глаза стоящего передо мной ребенка и полностью осознала свою неправоту.
– Я куда-нибудь отойду, чтобы вы могли поговорить, – продолжил он, и кисть у меня снова закололо. Я видела в зеркале, как Кэллум легонько обнял Оливию, а затем подтолкнул ее ко мне. Она с опаской опустилась на место рядом со мной и, страшно краснея, протянула мне руку. Ее амулет на хрупкой руке казался большим и тяжелым. Я придвинула к ней свою руку, так что два амулета соприкоснулись. Покалывание, которое я при этом почувствовала, было иным, чем то, что исходило от Кэллума, – гораздо более легким.
– Здравствуй, – снова сказала я. – Рада видеть тебя.
Оливия казалась почти парализованной от страха, и в самом низу зеркала ее руки постоянно двигались: она то сцепляла, то расцепляла пальцы. Это напомнило мне о печальных, повторяющихся движениях животных в клетках.
– Ты ничего не должна говорить, если не намереваешься делать это, – пробормотала она так тихо, что я едва расслышала ее слова.
– Послушай, все, что имело отношение к Кэтрин, не было твоей виной, ты ведь сама знаешь это, верно? Она постоянно лгала. На самом-то деле я должна поблагодарить тебя.
Она в удивлении быстро подняла голову, и ее руки на какое-то время успокоились.
– Почему?
– То, что Кэллуму все время приходилось помогать тебе, сделало его целеустремленным, заставляло забыть о его горе. Он тебя действительно очень любит. – Я наклонилась к ней и стала говорить тише: – Думаю, он предпочел бы, чтобы его сестрой была ты, а не Кэтрин, – говоря это, я улыбнулась ей.
Кожа Оливии стала еще более приятного розового оттенка.
– Правда? Ты не ненавидишь меня?
– Разумеется, нет. Я не могу так относиться к тебе. – Я подавила желание встать и обнять ее. Это вряд ли сработало бы, а напугаться она могла изрядно. – Мне бы действительно хотелось узнать тебя получше. Может, мы организуем что-то вроде девичника и как следует поболтаем?
Улыбка, появившаяся на ее лице, поначалу была неуверенной, но я улыбнулась ей в ответ, и она расслабилась.
– Ты уверена в этом? Не хочу быть для кого-то…
– Абсолютно уверена! Будет здорово немного потусоваться.
Оливия, быстро обернувшись, посмотрела на Кэллума, словно желала понять, шучу я или нет. Кэллум улыбнулся еще шире и что-то сказал почти вибрирующей от волнения Оливии.
– Он говорит, – почти задыхаясь, начала она, – он говорит, что когда ты пойдешь домой, то я могу пойти с тобой! Я никогда прежде не уходила отсюда так далеко. И просто не могу дождаться этого! У тебя есть сестренка, с которой я тоже могла бы познакомиться? А дом у вас большой? А какое-нибудь домашнее животное у вас есть? – Я едва успевала за ней – она говорила так быстро. Создавалось впечатление, будто плотина прорвалась и она освободилась от ограничений, которые сковывали ее все то время, что она была здесь.
– У нас будет достаточно времени, обещаю тебе. Я устрою тебе большую экскурсию и познакомлю с моей семьей. Боюсь, сестрички у меня нет, зато есть брат. Он не так уж плох, хотя иногда и бывает занозой в заднице. – Я говорила, а лицо Оливии продолжало сиять, она была бы счастлива сидеть так и слушать меня весь день напролет, но у меня имелись иные планы. Когда она сделала небольшую передышку, я воспользовалась этим. – Ты подумай, что интересного можешь рассказать мне, пока мы с Кэллумом сбегаем на вершину купола. Не думаю, что это займет у нас много времени, а потом мы с тобой отправимся ко мне. Договорились?
Оливия кивнула, ее молоденькое лицо осветила прекрасная улыбка.
– О’кей. Договорились. Вы ведь туда ненадолго, правда?
– Уверена, что да – не думаю, что Золотая галерея сегодня закрыта. – Я попыталась сжать ее руку, но ничего не почувствовала. – Жди нас здесь. Мы скоро вернемся.
Я встала и посмотрела через пустоту на дверь, ведущую к другой галерее. Выхватывая глазами различные фигуры, я старалась идти как можно быстрее, и тут мой взгляд зацепился за женщину в рясе. Она внимательно смотрела на меня, и я подумала, что сейчас последует выговор за то, что я пользуюсь в соборе мобильником. Но как только она увидела, что я заметила ее, то поспешила отвернуться. Даже с такого значительного расстояния можно было разглядеть, что она была довольно старой, а в своей рясе разительно напоминала одного из дерджей.
Я подумала, что мне не следует протискиваться мимо нее к двери, даже при том, что она больше на меня не смотрела, и потому быстро развернулась и пошла другим путем. И с облегчением вздохнула, когда мне удалось наконец ступить на узкую винтовую лестницу, ведущую в Каменную галерею. Кэллум присоединился ко мне, как только я вышла на свет.
– Эй, нам повезло! Похоже, верхняя галерея все же будет закрыта. Примерно двадцать минут назад повесили таблички, что там идет ремонт, – сиял он.
– Правда? Это чудесно! Ты хочешь дать знать Оливии, что мы немного задержимся?
– О’кей. Иди вперед. Держу пари, что я все равно догоню и обгоню тебя.
– Так нечестно, – улыбнулась я. Время, проведенное наедине с Кэллумом на Золотой галерее, – моя главная мечта! Я
