– Еще раз спасибо за ваше предложение, – сказала я, наконец посмотрев ей в глаза. И меня поразило то, что они были полны понимания.
– В любое время, Алекс, я говорю это буквально. И, пожалуйста, сохрани карточку – может статься, она тебе пригодится.
Я коротко кивнула, не в силах оторваться от ее взгляда.
– Запомни, девочка: в мире очень много несчастных душ. Но надо верить. – И она ушла, в последний раз сжав мне на прощание руку, и быстро затерялась в толпе.
Что она хотела этим сказать? Я прокручивала в голове ее фразу, возвращаясь в безумную активность и жару вне собора. Карточку я держала в руке и, проходя мимо первой на моем пути урны, собралась было выбросить ее. Но что-то словно остановило меня. У меня было неясное чувство того, что достопочтенная Уотерс знает что-то такое, чего не знаю я. И, засунув карточку в задний карман джинсов, я пустилась в обратную дальнюю дорогу к Ватерлоо.
Бисли
Пустившись в долгий путь домой, я позволила себе впасть в состояние оцепенения. Я не хотела думать о том, что мой план провалился, что я так и не смогла увидеть Кэллума. Побаловав себя надеждой, я теперь чувствовала себя еще хуже. Спустившись с Лудгейт-хилл, я хотела было перейти дорогу, чтобы пойти по Флит-стрит по другую ее сторону, когда поняла вдруг, где нахожусь. Прямо под моими ногами, где-то под мостовой, текла река Флит.
Все-таки был способ оказаться рядом с Кэллумом; только нужно было быть достаточно смелой, чтобы прибегнуть к нему.
Я бессознательно пошла к реке, к мосту Блэкфрайерс. Это была шумная дорога, забитая машинами и такси, трудная для перехода. Подойдя к мосту ближе, я увидела вход в подземный переход, по которому можно было также дойти до станции подземки. Почти на автопилоте я спустилась со склона и стала искать указатель, надеясь попасть куда хотела. Кэллум говорил мне, что вода из Флит втекает в Темзу под мостом, и потому я пошла к набережной.
Мир вокруг меня казался каким-то отстраненным, я была как бы не включена в него. Голоса у людей были хриплыми, и я не понимала ни слова из того, что они говорят. Я продолжала идти, преодолевая фут за футом, не имея никакого плана, кроме как добраться до своей цели. Подземный переход оказался лабиринтом туннелей, из которого было, по крайней мере, восемь выходов, и, выбрав нужный мне, я вдруг услышала впереди странный пульсирующий шум. Завернув за последний из углов, я была почти сбита с ног звуком: дальше вдоль коридора с большим энтузиазмом играла группа уличных музыкантов. Шум был оглушительным, а музыка – ужасающа. Среди музыкантов я увидела аккордеониста, который, похоже, наяривал какую-то польку, вклад в общее дело парня с трубой был совсем иного рода, а еще двое с упоением колотили по старым жестянкам из-под консервов. Они начали с надеждой улыбаться мне, но я засунула руки в карманы и, опустив голову, прошла мимо. Шум долго еще преследовал меня, как волна, и до тех пор, пока я не выбралась на берег реки, я даже мыслей своих не слышала.
Тропинка вдоль реки под мостом оказалась неожиданно широкой, и там было очень темно после яркого солнечного света. Вокруг никого не наблюдалось, и я какое-то время ждала, пока мои глаза не свыкнутся с таким освещением. Затем, наклонившись над металлическими перилами, я постаралась понять, где именно начинается Флит, но сверху видно было плохо. Я осмотрелась и увидела, что с лестницы, ведущей на мост, открывается вид получше, поскольку она нависает над водой. Но она находилась где-то на тридцать шагов дальше от нужного места, и к тому же ее заливали солнечные лучи.
Я поднялась по ступенькам, постаравшись отойти как можно дальше от берега, и вытянула шею, чтобы разглядеть устье Флит. Разобрать детали в темноте отсюда было еще сложнее, и я заслонила глаза от солнца в надежде различить их. Наконец я смогла вычленить темное пятно на кирпичной стене набережной. Кладка под ним вся заросла зелеными водорослями, а рядом находилась ржавая лестница. Вода оттуда почти не вытекала. Я ожидала увидеть бурлящий бурный поток, а увидела только ручеек.
Я прошла под мостом еще раз, снова перегнулась через ограждение и усмотрела наконец лестницу. Какое-то мгновение я думала перелезть через парапет и спуститься вниз, но было ясно, что такого количества воды просто не хватит, чтобы утонуть. Если я спрыгну в воду здесь, то утону только в грязных водах Темзы.
Потерпев таким образом очередное поражение, я облокотилась о перила; у меня даже не было возможности стать дерджем. Кэллум был потерян для меня навсегда. Но на этот раз я не заплакала; слез у меня больше не осталось. Я чувствовала себя пустой оболочкой. Передо мной простирался остаток моей жизни, в которой его не будет.
Это было медленное путешествие – от станции домой я шла обессиленная и безучастная. С облегчением закрыла за собой дверь, зная, что мама с папой вернутся только завтра днем, а Джоша тоже нет дома, и мне не придется ни с кем говорить и придумывать причин, по которым я не хочу есть. Я могла только сидеть. Потом я пошла в ванную умыться и вздрогнула от неожиданности, когда во входную дверь громко постучали.
Я мысленно застонала. Это, должно быть, Грейс, но, как бы я ее ни любила, мне хотелось побыть одной. Я не хотела разговаривать о Кэтрин или – со слезами на глазах – о Кэллуме. И потому отчаянно пыталась изобрести предлог для пребывания в одиночестве дома. Открыв все-таки дверь, я очень удивилась, увидев за ней Линду.
– Привет, Алекс, ты опять готова отпустить меня? Это так мило с твоей стороны. Уверена, что не против? – Она говорила очень быстро, а Бисли тем временем пулей пролетел мимо и попытался избавиться от поводка. Она притянула его обратно к себе.
– Прости? Я не совсем…
– Джош заверил меня, что ты с радостью прогуляешься вечером с Бисли. Он упомянул об этом сегодня утром. – Но, посмотрев на мое лицо, она что-то заподозрила. – Он ничего не сказал тебе,
