Я коротко кивнула, машинально взяв поводок, потому что щенок взволнованно вертелся вокруг моих ног как заведенный.
– Послушай, не надо напрягаться по этому поводу. Если тебе это неудобно, я сама с ним погуляю.
Я посмотрела на Бисли; его шоколадно-карие глаза были широко распахнуты, и он прыгал вверх-вниз, пытаясь лизнуть меня в лицо. Его поводок обмотался вокруг моих ног, и я изо всех сил старалась сохранить равновесие. Для этого щенка в мире существовала одна только радость; ему все казалось идеальным. Мне не повредит, если я проведу с ним какое-то время.
– Нет, все в порядке. Джош действительно ничего мне не сказал, но я с удовольствием погуляю с Бисли.
– Погуляй сколько сможешь. Только не давай ему тянуть тебя в разные стороны. Тебе не нужна еще одна, симметричная, отметина на лице. – Она показала на мою щеку.
Я не сразу поняла, что она имеет в виду, а потом вспомнила: я же сказала, что Бисли потащил меня куда-то со страшной силой, когда на меня напали.
– Больше этот номер у него не пройдет, можешь не сомневаться, Линда. Подержи его минутку – я возьму ключи. – Я размотала поводок и отдала ей, а затем быстро вынула из сумки ключи и телефон. И спустя несколько минут он уже чуть не волочил меня вперед по дороге, а я смотрела, как он виляет хвостом – гораздо быстрее, чем это можно вообразить.
Мы дошли до поляны по соседству с детской площадкой – мне не хотелось идти на поле для гольфа. После пары кругов Бисли был по-прежнему полон сил, я же почти в изнеможении присела на скамейку и позволила ему бегать на длинном поводке. Он постоянно натягивал его до предела и был вынужден резко останавливаться. Он, похоже, ничему не хотел учиться, но это совершенно не беспокоило его. Он забежал на мелководье и после одного быстрого гребка вернулся с мокрым мячом в зубах, положил его к моим ногам и выжидающе посмотрел на меня, высунув розовый язык.
– Ну что, глупая собака, – пробормотала я и бросила мяч не слишком далеко, а так, чтобы щенок мог достать его, и тот рванул за ним. Он совершенно не знал усталости, и я, бросая мяч, давала ему возможность хорошенько побегать, не вставая при этом с места. Это было довольно терапевтично, но недостаточно для того, чтобы привести меня в хорошее настроение. Я все время вспоминала, как мы гуляли по лугу с Кэллумом и Оливией, и слезы снова не заставили себя ждать. Я обхватила колени руками, чтобы почувствовать себя очень маленькой и не завыть во весь голос. Что касается Бисли, то он не обращал на меня никакого внимания, а радостно бегал за мячом.
И тут поводок потерял свою упругость, и я услышала, как Бисли взволнованно лает. Какое-то время я игнорировала это, слишком поглощенная своими несчастьями, но он не замолкал – лаял охотно и взволнованно. Я подняла лицо над коленями, дабы выяснить, в чем тут дело.
Щенок стоял на берегу ручья, вечернее солнце подсвечивало тучки мельчайших насекомых, кружащихся над водой. Бисли прыгал на месте, его взгляд был прикован к чему-то, чего я видеть не могла.
– Бисли, оставь мушек в покое, ты ни за что не сможешь поймать их! – громко крикнула я ему, шмыгая носом, а затем полезла в карман за салфеткой, но нашла одну-единственную, да и та была совершенно мокрой. И как я умудрилась уйти из дома без, по крайней мере, полдесятка чистых салфеток. Я вытерла глаза тыльной стороной ладони и постаралась успокоиться, глядя на странные выходки Бисли. Джош оказался прав: прогулка со щенком – это была хорошая идея.
Забытый мячик лежал теперь у лап Бисли, а сам он смотрел куда-то вверх, яростно виляя хвостом. Я в свою очередь смотрела на него, и тут он направился ко мне, глядя вверх и немного в сторону. Я подалась вперед, сгорая от любопытства: ну что могло так привлечь его внимание? Бисли продолжал прыгать, и все время в одном и том же направлении. Он был где-то в десяти шагах от скамейки, на которой я сидела, когда меня вдруг осенило; щенок шел рядом с кем-то, но видеть этого кого-то мог только он, и это был человек, которого он знал и любил.
Я медленно поднялась на ноги, с трудом веря в то, что это правда. Еще одного разочарования я сегодня не вынесла бы.
– Кэллум? – прошептала я. – Это ты?
Щенок остановился совсем рядом со мной, на его мордочке было такое выражение, словно он сел, подчинившись чьей-то команде – команде человека, которого я не могла ни видеть, ни слышать. Я протянула руку, но передо мной был только воздух.
– Ты действительно здесь на этот раз? Я тебя совсем не ощущаю. – Чувства потери и беспомощности готовы были вновь охватить меня, и я снова села. – Пожалуйста, пожалуйста, дай мне знать, что ты здесь.
Бисли неожиданно залаял с бо́льшим воодушевлением.
– Это действительно ты? О, Кэллум, я думала, что потеряла тебя навсегда.
Бисли медленно перевел взгляд на меня, его взгляд словно уперся в мое ухо. А потом он положил голову мне на колено, рядом с запястьем, на котором все еще оставались следы того, что с моей руки стаскивали амулет.
– Я знаю, что ты здесь. Я почти чувствую тебя, почти верю в то, что ты гладишь мои волосы, целуешь в щеку… – Я подняла руку, чтобы погладить в ответ его лицо. Это был такой знакомый, такой правильный жест, но я опять коснулась пустоты. Ни намека на сопротивление воздуха, ни легчайшего прикосновения, ничего. – Кэллум… – прошептала я, стараясь сдержать слезы. Мое волнение быстро перешло в чувство глубокого разочарования. Думать, что он может быть рядом, и не иметь возможности как-то общаться с ним – это было поистине ужасно. Бисли по-прежнему сидел рядом со скамейкой, переводя взгляд с меня на тень, которую мог видеть только он.
– Есть… есть ли какой-нибудь способ исправить это, как ты считаешь? – наконец спросила я, надеясь, что Бисли что-нибудь подскажет мне. Но он продолжал сидеть все с тем же умильным выражением на мордочке, а его хвост быстро елозил по пыльной земле. Я пристально смотрела на него, но ничего не происходило. – Что я могу сделать, Кэллум? Помоги мне!
Бисли встал и, прежде чем сесть, сделал небольшой кружок.
– Это какой-то знак? – воскликнула я. – Подсказка? Она означает, что все снова может стать по-прежнему?
Бисли неожиданно склонил голову набок и энергично почесал ухо задней лапой. А потом слегка покачал головой, словно сам удивился тому, что сделал, широко зевнул и улегся на землю, положив голову на передние лапы.
– Нет, Бисли. Сейчас
