— И что же дальше? — с нетерпением спросила Марвел.
— После того как отец, в смысле старший лер Морган, узнал о моем истинном происхождении, на пороге нашего дома появилась Изабель со своей матерью. — В голосе Рая послышались грусть и даже обида. — Под одной крышей стали жить любовница и жена, неродной, но признанный наследник и родная дочь, бастард. Мать возненавидела Изабель, а отец не мог на нее надышаться.
— А ты? — Марвел затаила дыхание.
Ей необходимо услышать это признание, хоть и сердце больно кольнуло.
— А я влюбился, — признался Райнер. — Она была кроткой, нежной, милой — полная противоположность моей взбалмошной матери. С возрастом мы понимаем, что внешнее не всегда отражает внутреннее, но тогда Изабель мне казалась ангелом. Правда, крылья у этого ангела были темные.
— Ты все же романтик, — тихо молвила Марвел.
Ей было жаль и Райнера, и его мать, и ту незнакомую девочку, что попала в чужой дом.
— Был когда-то, но это лечится. Появление в нашем доме Изабель и ее матери стало началом конца и нашей семьи, и тех уважительных, пусть и непростых отношений, что связывали родителей. Мама сильно изменилась, замкнулась, ее стали мучить мигрени и сердечные боли. А после той дуэли ее сердце и вовсе не вынесло удара. — Последние слова Рай Морган произнес едва слышно.
— Дуэли? — удивилась Марвел, вглядываясь в хмурое лицо, черты которого еще больше обострились в полумраке комнаты.
— Все эти годы я был влюблен в Изабель, а когда мне исполнилось семнадцать, девушка ответила взаимностью. Она смеялась над моими нелепыми шутками, благосклонно принимала подарки и даже отвечала на поцелуи. Я отправился к отцу просить ее руки: ведь формально мы не были родственниками. Да и двухлетняя разница в возрасте казалась ерундой. Но отец отказал. Более того, заявил, что для Изабель уже выбрали достойного жениха: вдовца, министра, старше ее на двадцать пять лет.
— Но ты не смирился с отказом? — предположила Марвел.
— Я бросил вызов леру Аткинсу, жениху Изабель, и он вызов принял. Я был уверен, что легко с ним справлюсь — самонадеянный дурак. Полагал, раз я воздушный маг, хорошо боксирую, владею мечом, то старик мне нипочем. А ведь ему на тот момент исполнилось сорок четыре: для мужчины расцвет сил. Я этого не учел.
— Опыт противника?
— Да. Лер Аткинс, как и я, оказался стихийным магом. Но в отличие от меня он был боевым стихийным магом. И универсалом.
— Как маги Дардании? — Марвел страшилась услышать правду о той дуэли, но ей нужно было знать, на что был готов пойти юный Райнер ради возлюбленной.
— Да, как стихийники Дардании. Его отец родом оттуда, — подтвердил декан.
Марвел, затаив дыхание, ожидала продолжения истории.
— И что же произошло на дуэли? Он тебя одолел?
— Не просто одолел: он меня растоптал и проучил! На мне не было живого места. Лекари собирали меня по частям, сращивали кости. К сожалению, руку спасти не удалось.
— Как же ты, должно быть, страдал. Ты проиграл дуэль, и Изабель пришлось выйти замуж за твоего соперника, — упавшим голосом произнесла Марвел.
— Что значит «пришлось»? Изабель никто не неволил. Аткинс поступил благородно, — с сарказмом ответил Морган. — Он предоставил ей выбор. Так и сказал, что ему не нужна жена, которая в постели с ним будет грезить о другом.
— Тогда почему она выбрала его, а не тебя? — удивилась Марвел.
— Я до сих пор не могу забыть тот взгляд, когда ожидал решение любимой. Я увидел в ее глазах лишь жалость. Даже не жалость, а брезгливость, когда Изабель рассматривала мою покалеченную руку.
— Значит, она тебя не любила! — горячо проговорила Марвел и прижалась к возлюбленному.
— Я ничего не смыслю в любви, лишь готов умереть за тех, кто мне дорог. Да и что теперь вспоминать? Изабель давно счастлива в браке, у нее трое детей. И сейчас в ней вряд ли можно узнать ту девочку.
Голос его дрогнул, а Марвел с горечью осознала, что он так и не забыл девушку из своих грез. Именно поэтому декан Морган так пристально рассматривал адептку Уэлч, находя знакомые черты.
— Для родителей эта история наверняка явилась ударом. — Марвел постаралась отвлечься от мыслей об Изабель, чтобы постыдно не разрыдаться.
— В прямом смысле. Моя мать после той дуэли умерла, а отец сильно сдал и во всем винил меня. Он по-своему любил мать и после ее смерти попросил меня уехать в городской особняк. Я был рад покинуть родовое поместье, общение со старшим лером Морганом меня тяготило.
— Вы до сих пор не общаетесь, — догадалась Марвел.
— Ну почему же. Раз в год встречаемся на светских приемах, — усмехнулся Морган.
— А родной отец, в смысле император Алитар, помог? Поддержал?
— Поддержал? Как сказать. Он не силен в утешении. Его величество нанял для меня лучшего в Белавии учителя по боевой магии, чтобы я умел постоять за себя и не чувствовал ущербность. Но я не воин по своей сути, а испытатель. Поэтому император запихнул меня в столичный университет, чтобы я изучал разные дисциплины и нашел себя. Там я подружился с Фредериком, отпрыском богатых аристократов, которого, кроме науки, ничего не интересовало. В университете мы встретили профессора Стерлинга. Магнус не разделял академический подход коллег и жесткое разделение науки и магии. Он создал студенческий кружок магических наук, где проповедовал синтез магии и механики. А мы с Эштоном были его рьяными сторонниками, у меня дома постоянно проводили опыты, чем страшно пугали слуг.
— Вот как у вас родилась идея создать собственную Академию магических наук! — догадалась Марвел.
— Совершенно верно. Семь лет назад на торги был выставлен замок Агнуса, он идеально подходил для учебного заведения. — Голос декана потеплел, очевидно, что академия была его любимым детищем.
— Получается, вы с лером Эштоном не нанятые преподаватели, а полноценные основатели академии, — невольно зевнув, произнесла Марвел.
Она вспомнила откровения ректора Стерлинга на экзамене по истории Белавии, он тоже говорил о том, что Эштон и Морган равноправные партнеры.
— О создании академии и многом другом мы поговорим завтра, а сейчас спи, — приказал Райнер, положив ладонь на ее макушку
