– По мне, ты выглядишь вполне бодрым. Если ты, впрочем, настаиваешь, что с тобой что-то не в порядке, то мне следует снова взглянуть на твою рану – без внешних чар. Воспаление могло вернуться.
Он прищурился; потом протянул мне руку. Я наивно протянула в ответ свою, собираясь помочь ему подняться. Но тут его пальцы сомкнулись, он дернул меня к себе, и я, охнув, приземлилась к нему на грудь. Грач обаятельно улыбнулся. Я свирепо уставилась на него.
– Я достану железо!
– Если так надо, – страдальчески ответил он.
– Правда достану!
– Верю.
Я вдруг очень отчетливо осознала, что сижу на нем сверху, обхватив коленями узкую талию, руками упершись ему в грудь. Мы замерли и только сбивчиво, тяжело дышали, слегка покачиваясь. Вязкий жар снова нахлынул, заполняя все мое существо, спускаясь ниже.
Я не стала доставать кольцо.
Вместо этого наклонилась и поцеловала Грача.
Глава 10
«ЭТО ужасная идея, – сразу подумала я. – Я просто сошла с ума, и мне надо немедленно остановиться».
Но потом Грач заскулил и приоткрыл рот; и, боюсь, после этого прислушиваться к голосу разума больше не представлялось возможным.
Я совершенно забылась, потерявшись в гипнотическом желании отдавать и брать, в странном, но пьянящем единении наших губ. Потом ладонь Грача скользнула по моей спине, и одним осторожным, но сильным движением он поднял меня на руки. Я машинально сжала ногами его талию и обхватила руками шею, чуть испугавшись такой высоты. Я как будто снова оседлала его в лошадином обличье. Эта мысль заставила меня покраснеть до кончиков ушей. Он сделал несколько шагов, и я вжалась спиной в жесткую древесную кору. Этого было достаточно, чтобы ненадолго вернуть меня в реальность.
Хотя Эмма и озаботилась моим просвещением в данной области довольно основательно (или как раз потому что она озаботилась, если честно), внутри меня шла отчаянная борьба нервозности с возбуждением. Заметив, как я напряглась, Грач отпрянул. Он ждал; на лице чувствовалось его мягкое дыхание. Губы его припухли и едва не кровоточили. Я задумалась, как, интересно, выгляжу сама, но, вспомнив про злосчастный прыщ, поняла, что знать этого не хочу.
– Эм, – протянула я. – Я никогда еще… то есть… – У меня совершенно сдали нервы. – Твои зубы все еще острые, ну, технически? Потому что это совсем не чувствуется. Я не понимаю, как это работает.
Он тяжело дышал, прикрыв глаза. Потом, нахмурившись, заставил себя собраться и переварить то, что я сказала.
– Я никогда не исследовал функции моих внешних чар. Только знаю, что они действуют не как превращения. Но это и не просто иллюзия. Я не причиню тебе вреда. – Мой дискомфорт стал ему очевиден. Плечи его напряглись. – Если ты не хочешь…
Я не дала ему договорить: наклонилась вперед и снова поцеловала. От такого рвения мы столкнулись носами, что оказалось не особенно приятным, но Грачу было, кажется, все равно. Мое сердце все еще колотилось, как у перепуганного кролика. Я рефлекторно сжала его волосы в кулаке, и он снова заскулил. От этого звука все внутри меня натянулось туго, как тетива. Я невольно усилила свою хватку и одновременно почувствовала и услышала, как его пальцы заскребли по коре дерева у моего уха.
Я завороженно уставилась на него; он встретился со мной взглядом. Из интереса еще раз потянула его за волосы. В ответ он чуть наклонил голову в сторону моей руки. Я поняла, что это значило: Грач готов был полностью передать мне контроль над ситуацией, если бы я этого захотела. Порыв чистого, неприкрытого желания буквально выбил дыхание у меня из легких… но это же, по иронии, заставило снова начать соображать.
– Мы не можем! – воскликнула я. – Пора прекращать! Сейчас же! О боже мой.
Я ослабила хватку ног вокруг его талии и покрепче схватилась за его плечи, собираясь спрыгнуть. Он понял намек прежде, чем я бесславно свалилась бы на землю, и опустил меня сам. Лицо его немного посерело; он выглядел уязвленным.
– Мы нарушили Благой Закон? – спросила я сурово. – Это считается?
– Нет, – хрипло ответил он. – Не считается, если не… – Он остановился и покачал головой. – Нет, – повторил он увереннее; потом прочистил горло. – Если бы фейри и люди нарушали Благой Закон каждый раз, когда… э… целовались, полагаю, нас бы не так много осталось в живых.
– Секс действительно делает из людей полнейших кретинов, – пробормотала я, пораженная тем, что только что совершила очередную низменную человеческую ошибку, к которой ранее полагала себя невосприимчивой. – Грач, нам нельзя больше так делать. В следующий раз я правда достану кольцо. И это не блеф.
Его тонко сжатые губы побелели. Он отошел, чтобы подобрать с земли свой плащ.
– Хорошо, – сказал он, кажется, серьезно.
Я оправила платье, потуже завязала шнурки и подтянула сползший чулок до колена, сожалея, что больше мне нечем себя занять, лишь бы не смотреть на Грача. То, что я только что сделала, было так на меня не похоже, что я до сих пор не могла в это поверить. Это ведь не была какая-то магия осенних земель, не так ли? Меня не покидало чувство, что со мной недавно произошло что-то странное, но я почему-то забыла этот мрачный тревожный опыт, как страшный сон. И как только я об этом подумала, одно из темных воспоминаний, преследовавших меня все утро, вдруг вынырнуло из подсознания на поверхность.
– Тсуга! – выпалила я.
Грач резко развернулся, тут же выхватив из ножен меч.
– Нет, не здесь. Не сейчас, по крайней мере. Мне кажется, я видела ее прошлой ночью. А может, мне просто приснилось. – Я уже сомневалась. Образ Тсуги, по-птичьи сидевшей на ветке, был трудноуловим, ускользал от меня, как бы отчаянно я за него ни цеплялась. – Я не уверена. Если бы это случилось на самом деле, вряд ли бы я просто отмахнулась от этого и заснула снова.
Он внимательно смотрел на меня. Часть его рубашки торчала из-за пояса, и я титаническим усилием поборола желание приказать ему заправить ее обратно.
– Тебе не свойственно бурное воображение, – сказал он. Ну хотя бы это он уяснил. – Фейри могут наслать на человека более глубокий сон, если хотят куда-то проникнуть незамеченными. Смертные часто принимают такие явления за сны. Но это бы значило…
– Что она уже нашла нас, – закончила я медленно, чувствуя, как глухо звучат слова от этого осознания.
Одним быстрым ударом меча он снес шляпки с ближайшей кучки грибов; потом остановился ко мне спиной, опираясь на рукоять и стараясь не показать своего поражения. Теперь я понимала, почему действия Тсуги имели такое значение для него лично. Он и так был не уверен, способен ли выполнять роль принца, и легкость, с которой она обнаружила его в его собственных землях, была очередным аргументом против него.
Но я своими глазами видела его огромную силу и потому не могла поверить, что объяснение было настолько простым.
– Она хотела что-то сообщить тебе, – сказала я, пытаясь вспомнить детали и злясь, что в голову не приходило почти ничего полезного. – Мне кажется, это было предупреждение. Она сказала, что остался только ты и что над ней больше не властен зов зимнего рога… Тебе это о чем-нибудь говорит?
– Нет, но звучит это все неутешительно. – Он вернул меч в ножны. – Изобель, я… – Пауза превратилась в мучительное молчание. Когда он продолжил, было ясно, что каждое признание дается ему нелегко. – Я, разумеется, не врал, когда сказал, что еще не до конца восстановил силы. Я надеялся,
