Глэн пододвинул к кровати стул и оседлал его задом наперед, устроив подбородок на сцепленных на спинке руках.
– Совсем коротко? – Я задумалась. – Меня выманили из академии и ударили по голове.
– Наконец-то! – с облегчением и странной экзальтированной радостью выкрикнул вампир, даже на ноги вскочил. – Думал, опять соврете.
Да нет, хватит. Ну ее, коммерческую тайну, лорд Вар послал ребят не до столика проводить, а от ненужного исполнителя избавиться. Спасибо, нож в спину не всадили. Выходит, инкубу я требовалась живой, но сомневаюсь, будто надолго. Так, задал бы пару вопросов и прикопал под ракитовым кустом.
– Скажите, господин Адравин, а в Службе государственной безопасности существует программа защиты свидетелей?
Могла бы, наверное, назвать Глэном, благо вампир разрешил, но как-то неловко. Он представитель власти, с ними не фамильярничают.
Вампир помедлил с ответом и заверил: что-нибудь придумает.
– Лично позабочусь, – заверил он и вернул подколку, как же, этот в долгу не останется: – Разумеется, если вы доверите охрану собственнику подержанного гроба.
Я от души расхохоталась, даже боль отступила.
– Почему подержанного? – полюбопытствовала, отфыркиваясь.
– Так младший сын, за братьями донашивал.
Снова прыснула. Компресс сполз на нос, мешая дышать.
Донашивать гроб, надо же такое придумать! А я его букой считала.
– И что же младший сын почтенного семейства забыл среди метелок? – воспользовалась шансом приоткрыть завесу тайны над чужой биографией.
– Расскажу, – заверил Глэн и мельком глянул на часы, мигом посерьезнев, – расскажу потом. Пригласите на чашку чая.
Не став откладывать, назначила рандеву на сегодня. Раз уж решила исповедоваться, зачем тянуть, да и любопытство загрызет.
Декан ушел на занятия, попросив оставить ключ под ковриком. Едва за ним захлопнулась дверь, я тоже села. Чашка крепкого кофе, немного тимьяна под язык, и можно в вольер с василисками, то есть в аудиторию с ведьмами и ведьмаками.
На кухне моему появлению не удивились, словно каждый день к ним наведывались помятые преподаватели. Местный домовой даже головы не поднял, продолжая натирать до блеска медную кастрюлю. Кухарка и вовсе глубоко ушла в себя, продумывала меню для обеда. Сдается, ее не вернул бы к действительности даже пожар. Я покосилась на необъятное живое изваяние, занявшее сразу два табурета, и бочком протиснулась к плите. Ладно, не гордая, сама сделаю, не стану поварят отвлекать.
– Дай сюда! – Проворный домовой выхватил из рук кофейник и отчитал: – Людям язык дали, а они им не пользуются.
Через пять минут я, устроившись в уголке, в блаженном теньке и тишине, попивала кофе. Он вышел ароматным, с легкой пенкой – все, как люблю. Не удивлюсь, если ушлые домовые составляли на каждого преподавателя досье и нагло пользовались им в дальнейшем. Но все хорошее быстро кончается, вот и чашка опустела, пришлось-таки встать. Первую пару я нагло прогуляла, а на вторую успевала. Лучше бы это было зельеварение!
Словно каторжник на алмазных приисках, еле передвигая ноги, плелась к клети с метлами. Там уже столпилась пестрая стайка – третий курс. Одни девочки – хоть с этим подфартило. Правда, на сем лимит везения закончился: мне предстояло страховать их в воздухе. Нет, вдумайтесь, мне – летать. Оставалось надеяться, что девчонки нашли общий язык с метелками.
Студентки приветствовали меня недружным хором. Я вяло махнула в ответ и принялась выдавать инвентарь по списку – его любезно предоставила староста. В голове вновь танцевали пьяные землекопы. Сейчас бы прилечь и компресс на лоб, Глэн делал такой чудный, с лавандой.
– Построились! – Преподаватели слабости тщательно маскируют.
Потолкавшись, девчонки вытянулись в шеренгу с метлами наперевес, и мы бодро потопали к тренировочному полю. Вернее, они бодро, а я – обреченно. Воскресила в памяти последний, он же единственный, полет и пришла к выводу: в небеса не полезу. Назначу помощницу, а сама с умным видом останусь внизу. Несолидно наставнице на метле кувыркаться. Настроение сразу повысилось, предстоящий час уже не казался расплатой за неосмотрительность в выборе клиентов.
В парке царила жизнь. Вон там тренировались боевики, слышался треск и приглушенные крики. Чуть поодаль мучились стихийники, которым никак не давалась левитация. Мы на их фоне смотрелись… Эм, слишком пестро. Юные ведьмочки отчего-то обожали нелепые наряды и норовили разбавить строгую форму яркими гетрами и пышными юбками выше всех возможностей. Пусть под ними обтягивающие брючки, все равно вызывающе, нужно провести воспитательную беседу.
Девочки перешептывались, косились в мою сторону, оценивали. Значит, жди проверок. Судя по рассказам проректора, ведьмочки сродни урагану, то есть неуправляемы и шкодливы, раз улыбаются, точно задумали каверзу. Вот как тут до увольнения дожить? Нужно сегодня обсудить его с Глэном, раз маскировка раскрыта, нет смысла держаться за работу. Или есть? Если агентство прогорит, жалованье бы не помешало… Но преподавание – не мое, тут детей любить надо, а не деньги.
– Ну, рассказывайте. – Иногда эффект неожиданности срабатывает. – Лучше мне и сейчас, чем ректору и потом.
Определенно, задумали, ишь, переглядываются!
На лицах ожидаемо отобразилось «ничего не знаю, мимо проходила, цветочки собирала», только меня не проведешь, успела неплохо изучить психологию.
– Садовник жаловался, ему луковицы сажать надо, и розы разрослись, – будто невзначай обронила я. – А тут вы, вот уже повезет! Заодно освободится место, переведут одну девочку. Талантливая, умница, сама выучилась, но курс набран, обидно до слез! Но раз кто-то из вас добровольно желает покинуть академию…
– Это все она! – сдала зачинщицу с потрохами самая морально неустойчивая и вытолкала вперед конопатую дылду, которую сложно было назвать красивой по меркам любой расы. – Она метлу заговорить собиралась, чтобы вы упали, сказала, смешно будет.
Умей конопатая убивать взглядом, от доносчицы осталась бы только горстка пепла. Но проклятия на третьем курсе не проходили, а доступное средство наказания, метлу, я оперативно изъяла.
– Смешно, значит, – прищурилась, решая сложную дилемму.
Урок или этика? Первый победил с завидным отрывом.
– Давай тебе тоже смешно сделаем, – подмигнула конопатой и вернула метлу. – Ты залезай, а мы повеселимся, да, девочки?
Ведьмочки притихли, а когда поняли, что я не собиралась шутить, и вовсе замерли. Ремня им не хватало, привыкли к вседозволенности.
– Вы не смеете! – возмутилась конопатая. – Я ректору пожалуюсь! У меня отец – судья, мало не покажется.
– А я ничего не делаю, – сама невинность. – У нас занятие по летной подготовке, не филонь.
Судья, адвокат, большая шишка – сколько подобных угроз слышала во время работы! Сначала боялась, потом поняла: в большинстве случаев люди блефуют, взяли их за жабры, поэтому и кричат.
Убедившись, что летать-таки придется, дылда взгромоздилась на метлу, неуклюже, не с первой попытки. Черенок оказался подходящей длины, очевидно, сделали на заказ, но в небе это все равно не поможет. Мне же легче, не придется колдовать, сама свалится. Серьезно пострадать не дам, а пара синяков никому жизни не стоила.
Никто не смеялся, когда, проведя в небе пару минут, незадачливая шутница долговязой ласточкой спикировала вниз. Метла с небольшой задержкой плюхнулась следом. Успев
