Побеги вязали и обматывались коконом, свивались и запутывали.
Отравленное прикосновение сжигало листья и стебли, но на их месте тут же вырастали новые. А самого бога сдерживала человеческая оболочка. Стебли зарывались корнями глубоко в камень.
И все же демон продолжал борьбу. Ни бог, ни водоросли не могли одержать верх.
Морренсьор ударил рапирой в плечо монстра. Сталь зазвенела, будто удар пришелся по камню. Клинок вырвался из рук. Но Стеклянный Бог на мгновение отвлекся, и толстый, как канат, стебель опутал его коготь.
Другой коготь полоснул по животу Рафаэля, и тот нырнул в сторону. Он приземлился на бок и тут же перекатился на ноги.
В обеих руках юноша держал кинжалы Айрин.
Он метнул один и следом другой. Первый воткнулся богу в горло. Второй в живот. Морренсьор выхватил следующую пару и послал один в руку, а другой в бедро.
К ним тут же потянулись лозы, крепко обвились вокруг вонзившихся кинжалов. Толстый ствол обхватил шею демона.
Из пасти вырвался режущий слух вой.
Тело бога за шею подняло над полом. Он брыкался, и ядовитые шипы резали опутывающие ноги водоросли.
Морренсьор бросился на извивающегося демона. Вытащил из ножен рапиру и двумя руками занес его высоко над головой.
Один удар. Другой возможности не будет. Изо всех сил юноша прыгнул на чудовище. Бог попытался отбросить его ногами, и Морренсьор извернулся в прыжке. Шип вонзился ему в бедро, но было уже поздно.
Он ударил демона в грудь с такой силой, что пробил его сердце насквозь.
Стеклянный Бог забился в судороге, отбросив юношу. Рафаэль тяжело приземлился и прокатился по полу. По залу пронесся вой. Факелы мигнули и погасли. Наступила кромешная тьма. Рыжеволосый торопился отползти подальше от монстра.
Из многочисленных проломов быстро поднимались круглые огоньки. Те самые, что юноша заметил в реке. Свет вернулся.
Демон по-прежнему висел в силках, туго обмотанный стеблями и тяжело дышавший. Он больше не вырывался. Рукоять рапиры торчала из его груди. Изо рта у него текла кровь.
Рафаэль поднялся на ноги, и, хотя левое бедро жгло, он стоял прямо.
Бог снова дернулся. Водоросли врезались в его тело еще глубже.
— Ты не убил меня. Твой клинок не может нанести мне вред.
— Но он разорвёт твою плоть, — произнес юноша. Тоненькая ветка стеблей, горящая магией снов, отделилась от общего клубка и переползла через плечо бога.
Его глаза распахнулись от страха.
Хрупкий отросток коснулся рукояти меча.
От вонзенного в грудь лезвия разбежались языки пламени. Плоть блекла и растекалась. Демон изогнулся, изо рта вместо крика вырывался звон. Его тело пылало фиолетовым огнём в путанице водорослей. А потом разлетелось на сотни алых осколков.
Там, где только что находился демон, скорчилось среди побегов бледное безволосое существо, похожее на скелет. Стеклянный Бог… Вернее, то, что от него осталось.
Рафаэль всё ещё стоял над измождённым существом и никак не мог понять, почему он не в силах уйти. То, что лежало перед ним, не заслуживало ни доброты, ни милосердия, ни жалости. Спина бога сгорбилась, ноги казались не толще прутиков. Кости черепа выпирали через полупрозрачную кожу.
И всё-таки Морренсьор опустился на колени. Большие глаза с измученного лица следили за ним.
И так они смотрели друг на друга — бог и человек. Их души были различались, как земля и небо. Ярость погасла в глазах существа. Даже самая могущественная магия не в силах удержать едва теплящуюся жизнь.
Костлявая рука слегка приподнялась, но ей не хватило сил, чтобы дотянуться до юноши.
Хотя никто его не просил, Рафаэль стиснул ладонь умирающего. Пальцы сжались, воздавая должное жизни в последний миг перед смертью.
Юноша вздохнул. Он понял, что влекло его к падшему богу. Ему самому необходимо было прощание. Не для того, чтобы отпустить душу лежавшего перед ним, а чтобы облегчить собственное сердце.
Пальцы бога вновь напряглись. Ослабевшее существо, должно быть, каким-то образом ощутило боль его сердца. С тонких губ слетели слова. Рафаэль удивился, что у Стеклянного Бога ещё есть силы говорить.
— Я… Я хотел сделать старый мир лучше, — едва слышно выдохнул он. Снова, с силой, удивительной в таком слабом теле, пальцы сжались.
— Тебе суждено создать новый…
Между их ладонями проскочил непонятный магический импульс, пронзая руку Рафаэля и добираясь до самого сердца. Ледяной и обжигающий одновременно. Он пробежал по телу, опускаясь в живот и распространяя тепло.
Он опустил взгляд на бога, застывшего неподвижно, теперь уже окончательно ушедшего. Подержал его ладонь в своей, понимая, что всё кончено.
«Тебе суждено создать новый…».
Через мгновение юноша осознал значение последнего дара умирающего. Это была не попытка оставить в Рафаэле семена порчи, но чистая магия, усилившая его способности. Юноша опустил тонкую руку мертвеца ему же на грудь. А затем встал, и направился прочь из разрушенного зала. Звуки битвы за окном постепенно становились тише. Факелы продолжали гореть, словно ничего не произошло.
«Покойся с миром».
Фон:
Музыка(Gregorian: Strong):https://youtu.be/oXcKy4MJ04g
========== Эпилог ==========
— Антон, не передашь мне масло?
Из-за планшета появилась рука Рафаэля, пошарила на столе и наткнулась на баночку с вареньем.
— Ах, чёрт…
Юноша опустил гаджет и облизал пальцы. Обвёл глазами накрытый к завтраку стол.
— Где это проклятое масло?
— Ньесу, — раздалось из кухни. — Жду, пока заварится чай. Ешшо мьинутка!
Раздались тяжёлые шаги, и из кухни появился Густав Гурмано. В одной руке он нёс маслёнку, в другой — кувшин с еловым чаем. Карновски отодвинул корзинку с круассанами и помог поставить кувшин. Рафаэль налил чаю, добавил в чашку сахар и молоко, а потом еще и своих любимых восточных пряностей. Сделав первый глоток, он с удовольствием причмокнул.
— Великолепно, — похвалил рыжеволосый. — А теперь, пожалуйста, булочку с вареньем.
Антон вздохнул. Как же хорошо вновь оказаться дома…
На прощание каждый из них получил особый подарок. Густаву достался кувшин со специями, Полине и Айрин — серьги из окаменевших кораллов, Лаки — астрономический инструмент для ориентирования по звездам, изготовленный местными мастерами, Рафаэлю — новый клинок, Ичиро и Харуми получили по охотничьему луку, а Сэкере была преподнесена прекрасная тиара. Для Антона Мэкья приготовил нечто особенное: шлем индейского воина-следопыта, украшенный ритуальными перьями и крошемными драгоценными камнями. Теперь будет, чем удивить чатик!
Тем временем, друзья потянулись к еде. Сэкера и Харуми взяли яйца, Лаки и Полина — грудинку, запеченную в куркуме, Айрин и Ичиро — варенье. Впереди — воскресный поход за покупками, поэтому, прежде чем идти в продуктовые магазины и к торговцам овощами и напитками, нужно как следует подкрепиться.
— Что пишут в новостях? — спросил Антон, кивая на планшет Морренсьора.
— Ничего особенного, — ответил Рафаэль с набитым ртом. — Внутриполитические перебранки, жалобы и всеобщее обсуждение предстоящего повышения налогов. Ах да, и еще открытие грандиозной выставки в Японском музее завтра утром.
