Старик жил в своем мирке, пока не надоело одиночество и призраки стали чересчур назойливыми. В финале он уехал из деревни в дом престарелых к еще живым односельчанам. Но сейчас я знаю, что он должен закончить свои дни, также как и этот старик. Я абсолютно уверен в этом.
— Аллегорично. Я бы хотел почитать, — сказал Эмиль, после недолгой паузы. — Глубокий смысл.
— Я где-то читал: Толстой как-то признался, что если бы знал, какие увидят смыслы в его произведении, вряд ли бы написал «Войну и мир», — проговорил Виктор.
— Автор сам никогда не знает, какую мысль, помимо основной, может донести до читателя. Для некоторых это путь к славе, для других к порицанию и не пониманию. Марка Твена хотят запретить в американских школах из-за слова «нигер». Хотя во времена, когда он жил это было обычное слово.
— Хорошая профессия — писатель. Работаешь дома. Утомительная, конечно. Но никаких тебе строгих выговоров и депремирований. Сверхурочные по добровольному желанию. Надеюсь, у тебя все получится, — проговорил Эмиль, объезжая свалившееся на дорогу дерево.
Снова заморосил дождь. Резиновые прослойки заскрипели по лобовому стеклу с новой силой.
11
Виктор разбудил заснувшего Матвея. С удивлением и долей радости писатель обнаружил, что правая рука работает. Он несколько раз сжал ладонь в кулак. Корка стала значительно мягче. Матвей достал из багажника рюкзак, накинул дождевик и принялся вместе с Эмилем накрывать машину ветками. Дорога была далеко в стороне, но лишние меры предосторожности были не лишними. Близлежащие деревья были обвязаны тряпками для ориентирования.
— Думаю, это лишнее, — сказал Эмиль, глядя на то, как Виктор бросает за собой белые камешки. — Тайга становится густой. Есть компас, карта, навигатор.
Журналист смущенно высыпал горсть камней.
Они прошли около двухсот метров, прежде чем овраги и обрывы начали замедлять темп хода. На дне большинства оврагов текли ручьи. Эмиль всматривался в воду — все они были чистыми и прозрачными.
Местность была уже знакома, хотя дождь и ветра изменили лицо земли. Из глубины тайги доносились звуки завывающей сирены.
— Доходим, — проговорил Эмиль. — Один нюанс: если навстречу выйдет медведь или стая волков, придется стрелять, и нас обнаружат. Лучше резиновыми пулями. Хорошо подумайте, прежде чем сделать что-нибудь шумное.
Сирена стихла. Вслушиваясь в звуки, они шли дальше, иногда спотыкаясь о корни деревьев. Где-то наверху стучал по дереву дятел. Шелест веток на ветру не давал различить остальные звуки, но звук двигателей грузовиков, доносимый эхом, был весьма отчетливым.
Эмиль остановился на склоне очередного обрыва, вскинув вверх руку. Все замерли по команде.
— Места очень знакомые. Почти дошли, будьте внимательнее, — шепотом сказал профессор, и направился наверх. Дойдя до края, Эмиль приложил палец к губам.
Матвей выглянул на секунду из оврага. Большая поляна была расчищена от деревьев. Все было засыпано щебнем. На земле была установлена огромная полусфера серебристого цвета. На площадке стояли два вертолета. У ворот стояли двое постовых с автоматами наперевес.
Они обошли сферу с другой стороны и рассмотрели ее лучше. Она была в тридцать метров в высоту и в диаметре около пятидесяти метров. С другой стороны стояли четыре грузовика с черными номерами. Завелся трактор, и через секунду заработала бензопила. Воспользовавшись шумом, троица обошла полусферу. Из ворот выехала цистерна. Вырулив между вертолетной площадкой и грузовиками, она удалилась.
На выезде из территории стояла вышка, в которой расхаживали двое.
— Это хорошо, что они в масках. Облегчает нам работу, — сказал Эмиль и взглянул на Матвея.
— Вы хотите попасть внутрь? Вы с ума сошли, вас вычислят даже в массах, только вы заступите за порог! — проговорил Виктор.
— Можешь остаться здесь, — шепнул Эмиль. Достав из-за пазухи пистолет, он закрутил глушитель.
— Что-то я не припоминаю, как ты покупал эту «игрушку» в охотничьем магазине, — усмехнулся Матвей, — наверное, это интересная история. «Как протащит пистолет мимо металлоискателя в аэропорте?». Зачем тогда эти «бла-бла-бла» про резиновые пули?
— Очень занимательная история. Расскажу как-нибудь. Давай за мной, — Эмиль начал продвигаться под вышку. Спрятавшись за скальную породу, он поднял мелкий камень и бросил его в один из грузовиков.
— Что там? Ты слышал? — донеслось сверху.
— Да опять, наверное, лось о бампер рога чешет.
— Спустись и посмотри сержант. «Кто его знает» не принимается. Предположения могу и я строить. Я тебя прикрою.
— Поднять зад со стула, почесать ягодицу и сесть обратно теперь называется «прикрывать»?
— Иди уже, и посмотри что там! Господи, ну почему же ты такой кретин?!
— Уже иду!
Щуплый военный спустился с вышки и обошел грузовики. Шорохи рации выдавали его перемещения. Эмиль отошел за другой валун, где по его расчетам, он мог оглушить дозорного не заметно для оставшегося сверху.
Послышался звук расстегивающейся молнии ширинки. Затем шелест сухой листвы и травы.
— Эй, рогатый! Опять гуляешь здесь?
Эмиль подступил к солдату сзади и, обхватив шею и голову удушающим приемом, уложил его на землю. Затем навалился на него всем весом. Солдат пытался освободиться из крепких объятий. Его рывки становились слабее, пока вовсе не прекратились. Эмиль взял его за руки и утащил на дно оврага.
Вновь раздался звук сирены. Профессор отбросил тело и лег на землю. Опасения оказались напрасными. Из ворот выехала еще одна автоцистерна.
— Он ростом с тебя, — Эмиль оценивающе взглянул на Виктора. — Поднимешься наверх и накроешь второго. Переодевайся!
— Я не могу… Они обнаружат меня!
Эмиль схватил Виктора за шею и прижал к дереву, но не успел нечего сказать.
— Я сам, — сказал Матвей и принялся переодеваться.
— Справишься? — спросил Эмиль.
— Конечно, — ответил Матвей. Переодевшись, он несколько раз сжал ладонь в кулак, и согнул руку в локте.
Раздался шорох рации.
— Ну, и где ты там застрял? Скоро смена придет, тащи свой тощий зад наверх! — голос второго солдата заставил Матвея действовать быстрее.
Эмиль поднял рацию и сдавленным голосом проговорил «Угу, уже иду», и прокашлялся. Затем протянул ее и пистолет Матвею. Каска оказалась великоватой, но писатель затянул ремешки под подбородком. Он попытался вспомнить, когда в последний раз нервничал так сильно. Пожалуй, только перед свадьбой.
Собравшись, Матвей поднялся из оврага и направился к вышке.
— Ну и где тебя черти носят?! — Второй солдат помог Матвею подняться в вышку, — что там, в овраге публичный дом открыли?
— Ага… — едва слышно выдавил писатель и нащупал рукоять пистолета. Солдат был высоким и широкоплечим. На нем было такое же снаряжение. Единственным уязвимым местом на его теле была шея.
— Лейтенант Гаврютин сообщил, что по округе
