Кому мог помешать тихий стодвадцатилетний профессор? Дарс не знал.
Но внутреннее чутье подсказывало, что в академию проник кукловод и явился он за Луизой.
Варус подвинул кресло так, чтобы вдвоем можно было на планшете просматривать голограммы.
— Нейрокогнитивные науки — очень забористая штука, — сказал он, потягивая виски, — думаю, ты и сам это понимаешь. Ключевые специалисты Рамоса уже заняты, а покидать насиженное теплое местечко ради преподавания в академии — пусть даже и твоей академии — мало кто захочет.
Дарс щурился на логотип загружающейся операционной системы.
— Можно предложить оклад выше, — наконец сказал он. — Разумеется, бюджет академии небезграничен, но мне кажется, что я могу что-то с этим сделать.
— Ты не понимаешь, — мягко сказал Варус, — тут дело не в окладе. Специалисты этого направления заняты на очень важных и интересных проектах. Мало кто захочет бросить перспективное дело ради ежедневных выступлений перед студентами, которые к тому же порой и учиться не хотят. У студентов, у большинства, такие счета в имперских банках, что им даже быть грамотными необязательно, вполне хватит сенсорной подписи на чеках.
— Давай к дьяволу выкинем нейрокогниции из учебного плана, — предложил Дарс.
Щека Варуса нервно дернулась.
— Я знал тебя еще мальчиком, — пробурчал он, — никогда не думал, что из хорошего мальчика вырастет оболтус.
Дарс усмехнулся.
— Но-но, вы говорите с братом императора.
— Да знаю я. — Варус отмахнулся от этого факта как от надоедливой мухи. — Но, Дарс, к чему это я веду. А к тому, что я нашел в реестре приезжих специалистов резюме. Возможно, это будет неплохим решением?
— Ты о ком?
Вместо ответа Варус принялся одно за другим раскрывать окна поисковой системы по имперскому реестру.
— Вот, смотри, хотел этого кандидата с тобой обсудить. Так что даже хорошо, что ты зашел.
— Ну я, собственно, и зашел, чтобы обсудить потенциальных кандидатов. И еще кое-что…
Дарс отставил на подлокотник кресла опустевший стакан, подтянул к себе поближе голографическое окно и прочел:
— Вейн Арсум. Переехал на Рамос… получается, два месяца назад. Рожден на Фебосе, окончил Маозийскую имперскую академию. Почему бы и нет? — И, обернувшись к Варусу, добавил: — Мне понадобится несколько дней, чтобы провести полную проверку его биографии в распределенном реестре.
— Сомневаешься? — нахмурился Варус. — Но почему? Что вообще происходит, Дарс?
Он лишь пожал плечами и тепло улыбнулся стареющему другу.
— Ничего такого, о чем тебе следовало бы беспокоиться.
— Ну тогда, быть может, я могу отправить доктору Арсуму запрос на собеседование?
— Это единственная доступная кандидатура?
— Нет, конечно же. Есть и другие, но… этот работал в академии, потом в университете, у него есть опыт преподавания. Ну и, наконец, он совершенно свободен на текущий момент.
— С чего бы?
Дарс растянул пальцами голограммы, увеличивая в размере текстовую врезку.
«Уволился по собственному желанию в связи с планируемым переездом на Рамос».
Ну ладно. Уволился и уволился. Может, захотелось человеку пожить на главной планете империи. К тому же он в расцвете лет, в общем, ровесник самого Дарса.
С голограммы на Дарса смотрел приятного вида мужчина. Породистое лицо, темные, коротко остриженные волосы. Золотистые радужки, как и у многих с Фебоса. Ничего примечательного на первый взгляд.
— Почему так мало специалистов по нейрокогнитивному направлению? — спросил Дарс. — Днем с огнем не сыщешь. А ведь Рам-сити — столица.
Варус недовольно хмыкнул.
— Это, друг мой, вопрос отношений академических кругов и научных школ. Исторически так сложилось, что на Рамосе нейрокогнитивное направление было не в чести с самого начала. У нас что? У нас киберсистемы, наносистемы, вопросы симбиоза человеческого организма и киберфизических систем. Сильная школа нейрокриптоанализа. Здесь традиционно не финансировалось нейрокогнитивное направление. Поэтому с течением времени все специалисты попросту разлетелись кто куда. Ну а здесь остались те немногие, которых все устраивало. Так что… приходится искать залетных пташек вроде этого Арсума.
— Надо бы поговорить с братом, — Дарс задумчиво почесал переносицу, — перераспределить финансирование, в конце концов.
— Империя — отдельно, научное сообщество — отдельно. — Бенджамин усмехнулся, побарабанил пальцами по подлокотнику. — Ты ведь и сам знаешь, что сейчас не лучшее время перераспределять инвестиции.
— И то верно.
Дарс отодвинул голографическое окно, откинулся в кресле. Выпитое виски согревало тело, успокаивало. Глаза начали слипаться.
— Хорошо тут у тебя, доктор Варус. Так и остался бы на пару денечков.
— Ну так оставайся. Ты меня не стеснишь. Всегда приятно поболтать с одаренным бывшим учеником.
Дарс прищурился.
— Шутишь? Я же тень за спиной императора. Должен быть на подхвате в любое время дня и ночи. А так бы с удовольствием остался. И мы вспоминали бы те времена, когда ты был у меня руководителем дипломной работы.
— А ты нес какую-то наукоподобную чушь и утверждал, что это свежая и незатертая идея.
— Но именно так оно и оказалось, верно?
Дарс с сожалением поднялся.
Ему не хотелось уходить от Варуса. Само присутствие ректора уносило на годы назад, в те легкие и беззаботные деньки, когда и солнце ярче, и трава зеленее. Дарс уже и забыл, каково это — быть просто студентом. Дела империи давно давили на плечи, как мешок с кирпичами.
— Да, вот еще, Бен, — он остановился посреди гостиной, перекатываясь с пятки на носок и наслаждаясь ощущением натурального дерева под ногами, — ты подпишешь указ об отчислении Гая Вири.
Ректор поправил очки.
— Я не могу его отчислить за неуспеваемость, Дарс. Даже если тебе очень нужно избавиться от мальчишки. И я, пожалуй, начинаю понимать почему.
— Тогда ты напишешь, что Гай Вири отчисляется решением попечительского совета. Я все подпишу и заверю.
Бенджамин недовольно хмыкнул. Тоже поднялся с кресла, прошелся от стены до стены, сложив за спиной руки и задумчиво хмурясь.
Потом сказал:
— Из-за совершенно безродной девчонки, которая как снег на голову упала, ты хочешь отчислить наследника финансовой империи. Не много ли чести?
— В самом деле, ему многовато. Я мог бы сделать так, что Гай Вири исчезнет. Но мне откровенно жаль его отца. У старика и без того забот по горло. Последние сплетни живописуют его развод с очередной женой, которая публично обвинила его в полном бессилии на всех фронтах.
Варус тяжело вздохнул и опустил плечи, став при этом похожим на большого грустного ворона.
— Мне бы не хотелось, Дарс, чтобы благоразумие тебя покинуло.
— Оно меня не покинет, не переживай. Просто делай, что я говорю. Так будет лучше для всех.
Уходя от ректора, Дарс был уверен: тот в точности выполнит все указания.
Он переступил порог, моментально погрузившись в чернильную темноту осенней ночи Рамоса. Шагах в десяти начиналась освещенная аллея, там горели фонари, но отчего-то именно в это время года и именно на Рамосе ночной мрак казался особенно густым, липким, почти живым. Две серебристых луны еще не взошли, а висящая высоко в небе их багровая сестра не давала света.
Дарс преодолел расстояние
