– Подождите здесь. – Алдрик остановил меня взмахом руки и скрылся в комнате.
Как я ни прислушивалась, а ничего разобрать не могла: только смутный гул низких голосов. Но мениэр вернулся быстро и отошёл в сторону, позволяя войти внутрь.
В громадных – как и предполагалось – покоях йонкера пахло снадобьями. Не химическими таблетками и микстурами, как в моём мире, а чем-то, как сказали бы там – натуральным. Но оттого этот запах не становился менее страшным. Он говорил о страданиях и мало – о надежде. Густой, почти душный.
Первым меня встретил вопросительный взгляд мениэра Геролфа Видбри. Будто он не понимал, чем я могу помочь Маттейсу, если даже он не мог. Лекарь, который легко залечил мою рану, не имел таких сил, чтобы на сей раз мигом спасти йонкера.
Я кивнула ему и прошла дальше, едва продираясь сквозь плотный воздух комнаты.
– Не думал, что вы придёте. – Голос Маттейса вовсе не выдавал слабости. Разве что был чуть более хриплым.
Мужчина лежал на широкой постели и смотрел на меня через полумрак покоев, пока я шла к нему. Спокойно смотрел, без злобы и укора во взгляде. Будто на самом деле всё же предполагал, что невеста поневоле наведается к нему.
– Как вы, мениэр? – решила я начать всё же с элементарной вежливости.
Если стану скандалить с порога и кидаться с упрёками, разве этим не подтвердится не слишком добрая репутация Паулине? Да и вряд ли хамство что-то изменит. Только хуже сделает.
Я остановилась у постели Маттейса и огляделась в поисках кресла или стула, куда можно было присесть. Отчего-то мне хотелось цивилизованного разговора, а не метания грязи в оппонента. И показалось вдруг, что йонкер разделяет моё желание. Он оставался спокойным и внимательно наблюдал за мной, пока я усаживалась в предупредительно подвинутое ко мне Геролфом кресло. После лекарь кивнул Маттейсу и вышел.
– Вы поменялись, Паулине, – проговорил тот, когда я вновь повернулась к нему. – Не могу понять как. Но что-то в вас изменилось. С тех пор как вы приехали в Волнпик, видел каждый день что-то новое в вас.
– И что же вы думаете на этот счёт, мениэр? – Я усмехнулась уголком рта.
– Это меня озадачивает. – Он вздохнул глубоко, будто перевёл дух. – И настораживает.
Наверное, говорить ему было трудно. И тут только, приглядевшись, я увидела, как расползается нехорошая синева по его шее над расстёгнутым воротом рубахи. Видно, это и есть следы яда, который растекался по его крови. Стало не по себе.
– И вы верите, что я могла быть виновницей нападения на карету? Виновницей вашего ранения? – Странно, но как я ни опасалась встречи с Маттейсом, а сейчас говорила ровно и уверенно.
Наверное, потому, что не чувствовала обычной враждебности от йонкера. Только любопытство и лёгкое раздражение: а уж от чего – большой вопрос.
– От вас можно ожидать чего угодно. Вы знаете, о чём я говорю…
– А если не знаю?
Маттейс вздёрнул брови.
– Будете играть в святую невинность? Хорошо. – Он сдержанно улыбнулся, и по его губам разлилась синеватая бледность. – Все эти годы я то и дело задавался вопросом: чем я тогда вам не угодил? Откуда в вас возникло такое непреодолимое желание непременно избавиться от меня? – Он смолк, глядя на меня выжидательно. Мне, ясное дело, нечего было на это ответить. Тогда он продолжил: – Я любил вашу мать. Всю жизнь любил. Но не мог жениться на ней. Потому что должен был взять в жёны девушку-Ключ. Обязанность Стража – в те времена. Так было нужно. Но и судьба сложилась так, что с Катрин мы стали вдовыми оба. Мне хотелось хоть часть жизни провести с ней. Да только дочка у неё оказалась с подвохом. – Йонкер покачал головой. – Почему изнасилование? Почему не убийство? Воровство? Вы хотели унизить меня сильнее? Вы не только довели меня до ссылки в Волнпик. Вы довели свой род до разорения. Мать до самоубийства. И сестру до безумия. Вы довольны? Сейчас вы довольны?
Его голос всё же стал чуть громче. А я застыла от потрясения, шаря взглядом по его бледному, блестящему от испарины лицу. Можно было легко догадаться, каким красавцем он был в молодости, какая сила хранилась в нём – до сих пор. А теперь он угасал. Я почти чувствовала, как жизнь утекает из него. И, может быть, если бы не воля Паулине, всего этого не случилось бы теперь.
– Что ни случилось раньше… Я не имею к нападению на нас никакого отношения, – только и сказала. – И то наказание… Вы не можете наказать меня, не разобравшись. Не узнав правды!
– Я узнаю правду. Может быть, узнаю, потому что уверенным быть не могу. И зря вы считаете это наказанием. Вернее, кто-то может посчитать. Скорее это испытание. – Маттейс слегка прищурился. – Через него проходят все Стражи. Столкновение со своими страхами. Оценка воспоминаний и прошлого. А может быть, и признание своих ошибок. Вам нужно это. Если невиновны, это оградит вас от излишних дознаваний антреманна.
– Но я не Страж.
– Вы лучше. – Йонкер вдруг коротко рассмеялся. – И вы вернёте силу в род ван Бергов. Если не угодите в очередную передрягу. Похлеще той, что уже случилась.
– Как я её верну?
Разговор с Маттейсом затягивал всё сильнее. Хотелось слушать его голос, уверенный и ровный. Узнавать именно из его уст о том, что мучило меня все эти дни. Казалось, ещё немного, и он сам поймёт. Он уже понимал что-то. Его пытливый взгляд не сходил с моего лица, улавливал всё. Каждую эмоцию.
– Вы станете женой старшего из рода, разумеется. И откроете самые важные способности Стража – управление порождениями Пустоши. И тогда Глава Ордена передаст свою силу другим Стражам. Как бывало раньше. Разве я вам этого не говорил? – Йонкер откинулся на подушку сильнее. Похоже, разговор утомил его. Слова стали отрывистей, дыхание чаще. – Вам, похоже… Нравится. Раз за разом осознавать свою значимость. Маленькая коварная дрянь.
Маттейс смолк, а я вскочила с места, заметив, как напряглись мышцы его шеи. Как стиснули пальцы одеяло. Надо звать лекаря. Но я не могла не сказать ещё что-то, что рвалось из горла, будто крик во сне. Невыносимо и беззвучно.
– Я не Паулине дер Энтин. – Я всё же склонилась к нему, пытаясь достучаться. – Я только оказалась в её теле…
Взгляд Маттейса вновь переметнулся на моё лицо, непонимающий, гаснущий. А в следующий миг я просто побежала к двери – выскочила наружу и тут же попала в руки Алдрика.
