Предчувствия не обманули меня — через два часа непонятных манипуляций, сопровождавшихся световыми и звуковыми эффектами, усталый профессор подошел к нам. Вид он имел не особо радостный.
— Увы, мой друг, — глядя только на меня, развел руками Нартов, — изъять личинку, не убив носителя, у меня не получилось. Даже не дать ей уничтожить саму суть характерника получилось с большим трудом. Зато я сохранил новому стригою память носителя.
Казанок скрипнул зубами и потянулся к рукояти заткнутого за пояс револьвера. Взгляд профессора мгновенно похолодел.
— Так, давайте все успокоимся, — громко сказал я, положив ладонь на плечо характерника.
Если честно, профессору я не особо-то верил. Как минимум потому что в итоге он все же сумел добиться давно поставленной цели. Способен ли Нартов ради науки пожертвовать незнакомым ему человеком? Да запросто! И не факт, что его странное расположение к моей персоне имело в этом деле хоть какой-то сдерживающий фактор.
— Ты даже не попытался спасти его! — прорычал казак, озвучивая мои мысли.
— В этом все равно не было никакого смысла. — Прозвучавший от двери голос Цепеша заставил вздрогнуть всех, кроме профессора. — Душа юного характерника покинула тело еще в камере. Вы ведь не станете сомневаться в моей компетентности в данном вопросе, господин видок?
— О чем это он? — вызверился Казанок теперь уже на меня.
— Забудь, — отмахнулся я, — важно то, что он знает о чем говорит. Мыколы с нами больше нет.
— Значит, я заберу его тело с собой, — упрямо мотнул головой характерник.
— Мое новое дитя останется здесь, — угрожающе отчеканил Цепеш, — и Черной Раде нечего мне предъявить.
— Закат близок, упырь, — прорычал в ответ казак, поднимаясь на ноги.
Два заклятых врага сверлили друг друга взглядами, но и только. Похоже, сказанные тогда в камере слова действительно были некой нерушимой клятвой.
Внезапно ситуация в лаборатории изменилась, даже не знаю — в лучшую или худшую сторону. Лично у меня от ужаса зашевелись волосы.
— Батьку, не залышай мэнэ з нымы!
Это был не человеческий голос, а какой-то замогильный хрип, лишь с отдаленно знакомыми нотками.
Лежавший до этого неподвижно Мыкола выгнулся дугой и, пытаясь освободиться, забился в стягивающих его ремнях.
К моему удивлению, Казанок не взбесился, а лишь растерянно посмотрел на профессора.
— Энергент сумел впитать в себя память носителя, но Игнат Дормидонтович прав. Это уже не ваш ученик, — ответил на безмолвный вопрос Нартов.
— Батьку! — взвыл Мыкола.
Теперь мою грудь сжал не страх, а жалость к бедолаге.
Казанок остервенело дернул себя за оселедец, но все же не стал ни на кого кидаться. Казацкая честь толкала его на убийство новорожденного упыря, а любовь к ученику не позволяла навредить пусть даже копии Мыколы.
— Я не оставлю его здесь.
Атмосфера вновь сгустилась, и все стало еще хуже, когда в лабораторию вошли два упыря дворцовой стражи.
— Господа, давайте не будем спешить с выводами, — внезапно подал голос профессор. — Ваш спор не имеет смысла.
Ощущение тупика было и у меня, и у обоих спорщиков, так что мы заинтересованно уставились на ученого.
— Мне действительно удалось добиться сохранения у новорожденного стригоя памяти носителя, но не обошлось и без проблем. Хрупкое равновесие между сформировавшимися за многие годы энергоканалами характерника и структурой зародыша энергента требует вливания огромного количества энергии. Если для восстановления Игната Дормидонтовича мне потребовалось всего пять процентов моего запаса, кстати, — с каким-то укором посмотрел на меня профессор, — больше так не делайте. Во-первых, рядом может не оказаться опытного колдуна, а во-вторых, вы рискуете потерять свой дар или даже жизнь. Но вернемся к нашему пациенту. Мне не удастся долго поддерживать этот баланс без серьезных накопителей, а у его величества не самые лучшие отношения с австрийским правящим домом.
— Вы правы, — развел руками Цепеш, — любви между нами нет, и к своему месту Силы они меня не подпустят.
— К чему я веду, — продолжил Нартов. — Во время своих экспериментов на Топинском энергетическом заводе я наблюдал необычные свойства крови родившихся в месте Силы животных…
— Я не позволю превратить Топинск в рассадник упырей, — немного грубовато перебил я профессора. Но его предложение мне крайне не понравилось, так что тут уж не до политесов.
— Этого и не требуется. Валахии незачем еще больше ссориться с Российской империей, — успокоил меня Нартов. Да и кивок Цепеша добавил веса его словам. — Просто помогите юному стригою пережить период становления. За это время он либо свыкнется со своей новой сутью, либо погибнет.
Предложение профессора не нравилось мне с любой точки зрения. Безапелляционный отказ уже вертелся на языке, но что-то в его лице меня сильно насторожило.
— Вы ведь все равно отправите его в Топь, даже если я не соглашусь?
— Да, Игнат Дормидонтович. Иного выхода у нас нет. До Топинска отсюда далеко, но все остальные места Силы слишком хорошо охраняются, в отличие от Стылой Топи.
Возразить тут нечего — империя всегда славилась ответственным подходом к охране своих границ и правителей, так же как и наплевательским отношением к сбережению природных богатств.
— Хорошо, — нехотя согласился я. — Пусть лучше все пройдет под моим контролем.
Профессор радостно улыбнулся, но тут же испортил мне настроение еще больше, хотя, казалось бы, больше уже некуда.
— Но вы должны понимать, что кроме крови энергетически измененных животных ему потребуется человеческая кровь.
— Скажите еще, что мне придется отлавливать для упыря христианских младенцев!
— Игнат Дормидонтович, — с упреком произнес профессор, — не изображайте из себя мракобеса. Вы достаточно близко познакомились с Натальей. Неужели в Топинске не найдется увядающей и при этом не очень щепетильной дамы, желающей вернуть себе немного молодости и здоровья?
В принципе он прав, но окончательно меня убедил, как ни странно, ставший каким-то дерганым Казанок:
— Игнат, помоги, — вцепился он мне в плечо как клещ.
Ну и что ответить? Я даже не представляю, что сейчас творится в его голове.
— Степан, тебе же сказали, что Мыколы в том теле уже нет.
— Я не верю ни сему упырю, ни свихнувшемуся колдуну. Щирый казак даже черта обманет, не то что какую-то безмозглую личинку. Дай ему шанс.
Похоже, характерник вбил себе в голову какую-то безумную идею и теперь будет держаться за нее до последнего.
— Я сам проведу его до Топинска, чтобы не попался жандармам, — добавил он и почти угадал насчет возникших у меня опасений.
Хорошо, что напомнил, мне же еще с жандармами разбираться. Впрочем, мои личные проблемы никак не влияли на суть данного дела.
— Мне нужны гарантии безопасности, — требовательно заявил я профессору.
— Я сделаю так, что он не сможет нарушить ваш приказ или напасть на вас, — уверенно сказал профессор. — Но и вы
