Экстрасенсиха

всего, говорили правду. Даже их оружие и экипировка не соответствовали привычному вооружению того времени, а больше походили на устаревшие образцы середины шестнадцатого столетия… Может быть, и ахинея. — Костя поправил зажатый между щекой и плечом мобильник, не прекращая рулить. — Но Галя утверждает, что эта ахинея и послужила толчком для исследований деда. Как тот говорил, ни одному летописцу такую ахинею не позволили бы написать. Вот переписать летопись, чтоб возвеличить себя родного и принизить побежденного врага, — это всегда пожалуйста. Сплошь и рядом князьки и цари этим грешили, а такую чушь написать никому даже в голову не придет. Потому он и воспринял это как конкретный исторический факт. А такой временной скачок полностью противоречит теории относительности Эйнштейна. Как сказал ее дед, для локального торможения времени в мизерном объеме какого-то оврага можно так исказить пространство в этой точке, что гравитация в один момент затянет всю нашу планету в черную дыру. И наше солнышко заодно туда же втянет. А раз этого не произошло, значит, где-то в теории относительности есть изъян. Да и сам Эйнштейн признавал ее несовершенство, так как в микромире квантовой механики его теория не работает. Он остаток жизни посвятил стыковке этих двух миров, но ничего не получилось. Теория струн по Майклу Грину тоже не объясняет такого прыжка в будущее… В упор не знаю, что это за теория. Повторяю как попка за Галкой. Это уж физики пускай разбираются, о чем речь идет. Короче, дед Гали и эту теорию отмел. Сказал — близко, но не то… Да я понимаю, что этих данных маловато, но хоть что-то. В конце концов если Семен Васильевич на восьмом десятке лет умудрился такую теорию создать, то молодежи просто стыдно пасовать… Да, согласен. И вот еще что. Думаю, в наружке смысла нет. Если он появится в поле зрения родственников или попытается выйти на связь, — капитан вышел из машины, захлопнул дверцу и направился к дому Галины, продолжая доклад по телефону на ходу, — они сразу сообщат нам. Я с ними очень плотно пообщался. Поверьте, это глубоко порядочные люди. Да и какой им смысл что-то скрывать? Так что в этом направлении перспективны только более тесные контакты с его внучкой… Нет, а что вы смеетесь? Вы же видите, столько я уже от нее узнал… Нет, мой рабочий день еще не кончился. Мы с ней сейчас в театр пойдем… да, а затем в ресторан. Глубокая разработка. В непринужденной обстановке она… Ну вот, вы уже ржете. А еще меня несерьезным человеком называете. — В неформальной обстановке Константин позволял себе такие вольности в общении с начальством, и ничего удивительного в этом не было. Полковник крепко дружил с его отцом еще со школьных лет, а потому знал Костю практически с пеленок. — Все, Сергей Васильевич. Извините, но мне уже надо бежать. Объект заставлять ждать нельзя. Выйду из доверия, и операция будет провалена!

Свернув разговор, капитан собрался уже было набрать код домофона, но этого не потребовалось. Дверь открылась сама. Костя поспешил придержать ее, увидев молодую маму с коляской, в которой лежал гукающий сверток, перехваченный розовым бантом.

— Спасибо, — улыбнулась женщина, выкатила коляску и двинулась в сторону парка выгуливать свое чадо.

— Не за что.

Лифт быстро поднял его на четырнадцатый этаж, и… капитан напрягся. Входная дверь, ведущая в квартиру Галины, была слегка приоткрыта, и оттуда слышались грубые мужские голоса.

— Слышь, коза, нам твое блеяние слушать неинтересно. Твой дед нам денег должен. Полтора лимона. А с процентами уже почти все два.

Нагловато-презрительный тон неизвестного хама заставил Константина скрипнуть зубами.

— Лучше сейчас плати. Завтра будет сильно дороже, — добавил второй, немного сипловатый голос.

Как минимум двое, сообразил Константин и пожалел, что не взял с собой табельное оружие. Что делать, на свидание шел, не на работу. Он прекрасно знал, кто сегодня дежурил возле дома, а потому выдернул из кармана мобильник, набрал нужный номер и зашептал в трубку:

— Сема, вызывай группу захвата и бегом с Витей сюда. У нашего объекта в доме очень нехорошие гости. Я попытаюсь разрядить обстановку.

— Э! Сам не суйся, — заволновался абонент.

— Бегом, я сказал!

Капитан отключил телефон, распахнул дверь и решительно вошел внутрь.

— Если платить нечем, квартиру продавай, нам по хрен, не заплатишь, мы тебя завтра прямо здесь разложим.

— А чего тянуть? Коля, давай прямо сейчас, для профилактики…

Как ни старался Константин держать себя в руках, все-таки сорвался. Вихрем ворвавшись в комнату, с ходу зарядил ногой между ног первому отморозку. Очень уж он удачно стоял тылом к капитану, оттопырив зад. Ублюдок нависал над Галиной, которая съежилась в углу дивана, и издевательски похлопывал ее по щеке. Удар заставил бугая схватиться за причинное место, свернуться в зародышевое яйцо и рухнуть прямиком на девушку. Следующий удар ноги отбросил его в сторону, и он скатился с дивана. Все произошло так быстро, что небрежно развалившийся в кресле второй противник даже дернуться не успел.

— На пол, тварь! Стреляю без предупреждения! — рявкнул на него Константин, засовывая руку за полу пиджака, словно собираясь выхватить оттуда пистолет.

Отморозок поверил сразу и безоговорочно.

— Э! Мужик, не бузи, — залопотал он, сползая с кресла, и поспешил распластаться на полу. Лежавшая на его коленях папка шлепнулась рядом.

— Руки за голову!

Приказание было выполнено молниеносно.

— Он не вооружен, — простонал лежащий на боку бандит.

— Но очень опасен, — процедил капитан, с размаху нанося ему удар ботинком по лицу.

Судя по хрусту, челюсть отморозка вместе с сознанием сказала «прощай». Бешеная, доходящая до неистовства ярость туманила мозги.

— Мы коллекторы, — заверещал неестественно тонким голоском второй бандит.

— Да хоть эмиттеры.

Ворвавшаяся в комнату группа наружного наблюдения с трудом оттащила взбесившегося капитана от второй, уже бесчувственной жертвы, которую он безжалостно обрабатывал ногами.

— Ты с ума сошел?

— Костя, немедленно прекрати!

— Твари! Они ее хотели…

Капитан пришел в себя, лишь когда ощутил что-то теплое, мягкое, рыдающее на своей груди. Он нежно гладил девушку по волосам, с ужасом думая о том, что натворил. Служебного расследования, отставки, а возможно, и тюрьмы ему теперь не избежать…

— Мой жив. — Семен, сидевший на