— Не, Серень, — возразил второй, — смотри, там еще бульдозеры не отработали. Туда скидывали, — показал он чуть правее, на более ровный участок.
— Черт! Так там еще и бульдозерами прошлись?
— А как же?
— Ладно. Пошли, на месте покажете, — распорядился майор.
К сторожам подошел молоденький лейтенант в сопровождении двух бойцов.
— Охранять, — кивнул на ворота лейтенант и повернулся к сторожам: — А вы чего рты раззявили? Сказали же вам — свободны.
— Ага, ага… — засуетился Семен, толкнул в бок Митрича, намекая, что лучше отсюда валить от греха подальше, но его напарник вместо этого задал неожиданный вопрос:
— А скажи, служивый, чего вы тут забыли? Чего ищете?
— Генерал ключи от машины потерял, — усмехнулся лейтенант, — вот мы их и ищем.
— А ты, Семен, походу, прав, — расстроился Митрич.
— Прав, прав, я завсегда прав. — Семен потянул товарища за собой и, лишь отойдя подальше от ворот, облегченно выдохнул и продолжил: — В наше время за использование служебного положения в личных целях к стенке ставили, а тут смотри чё творят! Ну что? Есть еще патриоты в родном отечестве?
— Окромя нас с тобой, никого больше не осталось.
— Вот именно. Бедная Россия!
— Бедная.
— Пойдем ее помянем.
— Пойдем!
И расстроенные «патриоты» пошли поминать бедную Россию…
* * *Медовый месяц нам сорвали. Со вчерашнего вечера дом превратился в натуральный проходной двор. Иван постоянно бдил на кухне возле холодильника, в мастерской возле монитора посменно дежурили его сотрудники, а мы с Варькой бесцельно бродили по комнатам, с тоской поглядывая в сторону моей спальни, не решаясь туда войти. Заниматься всяческими безобразиями в присутствии такого количества народа было как-то стремно, а когда уже ближе к ночи в дом ворвался Коростылев и, предварительно выгнав ребят Вани на улицу перекурить, устроил нам разнос, тем более стало не до секса. Короче, я спал в своей спальне, Варька в своей, а ее охрана поочередно дрыхла в единственном в доме кресле, которое стояло в гостиной. Не спал всю ночь один Иван, прочно обосновавшийся на кухне. Он перетащил туда свой ноутбук, который привез кто-то из его сотрудников, и азартно стучал по клавишам, периодически сверяясь с какими-то бумагами. Угомонился он уже под утро, когда я выполз на свет божий и поплелся в ванную приводить себя в порядок. Вернувшись назад, обнаружил Ванюшу, вольготно расположившегося на моей постели поверх одеяла.
— Вань, обнаглел.
— Ребенку надо вовремя ложиться спать, а вы ему даже коврик у своего порога не постелили, даже подстилку на пол не кинули, — хмыкнул Ваня и внезапно перешел на другую тему: — Ты в бухгалтерии сечешь?
— Ни бум-бум, ни в зуб ногой… — начал перечислять я.
— Достаточно. Я уже понял, что ты бездарь! — вынес свой приговор Ванюша. — Следующий вопрос. Сколько денежек надо иметь, чтобы считаться олигархом?
— Бездарь! — радостно вернул я ему комплимент. — Элементарных вещей не знаешь. Олигархия — это не вопрос денег, а вопрос власти. Олигархия — это форма правления в государстве, при которой власть сосредоточена в руках узкого круга лиц и соответствует их личным интересам, а не всеобщему благу.
— Хрен бы они заполучили эту власть без денег.
— В общем, да, а ты это к чему?
— Еще не знаю. Как разберусь, скажу. — Ванюша повернулся ко мне тылом, заставив жалобно скрипнуть постель, и захрапел.
Оказавшись в своей спальне не у дел, я выполз наружу, где ситуация уже изменилась. Один охранник дежурил в мастерской у аппаратуры, второй покинул дом и охранял калитку, около которой уже начал скапливаться народ, состоящий из зевак, потенциальных клиентов и вездесущих журналистов. Ничего себе! Мы становимся слишком популярными. Я кинулся обратно в свою спальню.
— Вань… — Храп сразу прекратился. — …Там народ к нам рвется, а у калитки всего один охранник. Может, нам с Варькой отсюда втихаря сбежать?
— Только попробуйте! Коростылев мне за вас бошку оторвет.
— Так ведь прорвутся.
— Восемь уже есть?
— Чего восемь?
— Часов, бестолочь!
— А-а-а… — Я включил мобильник, посмотрел на время. — Без двух минут.
— Две минуты продержится.
— А что потом?
— Суп с котом. Подкрепление прибудет. Слушай, Леш, будь человеком, дай поспать! А то ботинком запущу.
Я глянул на стоящие возле кровати ботинки пятидесятого размера и решил, что лучше дать ему поспать. Сообразив, что кроме Варьки все уже при деле, я прокрался в ее спальню. Моя золотая лежала на постели с открытыми глазами, которые сурово смотрели на меня.
— Что-то случилось? — встревожился я, садясь на краешек кровати.
— Да, — мрачно сказала Варька.
— Что?
— Я на тебя обиделась.
— За что?
— Заставляешь даму ждать. Я соскучилась, а ты все не идешь! — С этими словами она потянула меня на себя и начала целовать.
— Там твоя охрана…
— Пусть завидует!
— Народ у калитки…
— Плевать! Ужас! Сколько на тебе лишнего!
— Насилуют…
— Попробуй докажи. Это я снизу, а ты сверху!
Вот маленький чертенок. А, да гори оно огнем! Здесь только я и Варька, а на остальное все действительно плевать!
26
— Так, орлы, шеф дал добро на возобновление дела Пескарева.
— Еще бы не дать, — фыркнул Михаил, — после такого эфира…
— Я еще не закончил, — оборвал лейтенанта Коростылев, — параллельно мы будем вести дело о поджоге.
— Можно им я займусь? — азартно потер руки Николай.
— Почему ты? — возмутился Михаил. — Я тоже хочу.
— Откуда такой энтузиазм? — вскинул брови майор.
— Так дело ж верное, — пояснил Николай. — Твоя Варвара любого свидетеля наизнанку вывернет и в один момент заказчика найдет, а я лишний плюсик на свой счет запишу, перед начальством выпендрюсь. Оно меня по головке погладит, премию выпишет…
— И вы, конечно, думаете, что я буду возражать?
— Естественно, — кивнул Михаил, — это же закон природы. Ты начальник,
