— Десять процентов — это та сумма, что на покупку акций перечислил вам Чистильщик, но в отличие от нас он не в курсе некоторых нюансов. Начнем с поджога, который вы устроили, чтобы подставить «Южную компанию». Эта акция чуть было не стоила нам жизни. Радость моя, — обратился я к Варваре, — ты во сколько оцениваешь свою жизнь?
— В сто процентов акций, — мгновенно сориентировалась моя золотая.
— Мордочка, пардон, не треснет? — урезонил я ее. — Тот наркоша даже спичку зажечь не успел. Так что сто процентов перебор. Да вы не волнуйтесь, — обратился я к Семенову. — Моя невеста на многое не претендует, она ведь в строительном бизнесе ничего не понимает. Так что на все активы посягать не собирается, тем более что вы в них все-таки вложили свои кровные.
— Двадцать процентов, — выдавил из себя Семенов, покрываясь мелкой испариной.
— Товарищ не понимает, — удрученно вздохнул я, — ну что ж, придется продиктовать ему номера офшорных счетов, через которые компания «Мой Дом» успешно перекачивает черный нал, элегантно уходя от налогов.
Короче, где-то через полчаса активных переговоров он уже провожал нас со слезами умиления на глазах, явно поражаясь своей щедрости.
— Да о чем речь, уважаемый! Девочку обидели, родителей убили, разумеется, за это должна быть достойная компенсация! Сам Бог велел ей выделить как минимум пятьдесят один процент акций!
Лишь один пункт из тех странностей, которые происходили вокруг Варвары с того момента, как она объявила себя великим экстрасенсом, остался без ответа. Кто такой этот Чистильщик и почему он так рьяно опекает Варьку? Сначала двухсот тысяч евро не пожалел, чтобы вывести ее из-под удара, о котором, скорее всего, был заранее осведомлен, потом купил ей акции. Кстати, идея Николая, похоже, оказалась верной. Этот таинственный киллер действительно, как Юрий Деточкин, щедро жертвовал на детские дома. Визитных карточек не оставлял, но деньги стабильно появлялись на счетах детских домов через неделю после убийства очередного криминального авторитета. Последней его жертвой стал Крашенинников.
С того момента прошел почти месяц, и что интересно, активность ФСБ в Осоченске после покушения на Варьку как-то сразу стала затухать. Похоже, моя золотая была их последней надеждой, и, сообразив, что ловить здесь больше нечего, они начали сворачивать операцию. Невольно вспомнилось прощание с Галей. Перед отъездом в аэропорт она пришла к нам с Варькой со своим капитаном, чтоб якобы поблагодарить за спасение (типа если б я не завопил тогда «СНАЙПЕР!!!», ей бы точно пришел песец), а на самом деле она пришла, чтобы мысленно мне прошелестеть. «Счастья тебе, деда. Я тебя всегда буду любить». Кто бы знал, каких трудов мне стоило не прижать ее к себе и не расцеловать. Хотя, мне кажется, она почувствовала мой порыв и сделала это за меня, шокировав своим поступком Варьку. А вот Константин к такому проявлению чувств отнесся на удивление спокойно.
— Эй, жених, — неугомонная Варька ткнула меня локотком в бок, — проснись, мы уже на месте.
Я открыл глаза. Мы действительно были на месте. Прелестный домик на берегу озера, под навесом от дождя крепкий деревянный стол, на котором уже стояло все, что положено в таких случаях, и божественные ароматы шашлыка, проникающие в ноздри через опущенное окно машины. Около мангала орудовала Катерина — крепкая, под стать мужу мускулистая девица. По лужайке возле дома носилась мелюзга — дети Ивана и Коростылева.
— Успели, — обрадовался Иван.
Я вышел из машины, огляделся. Лепота! Из дома начал выходить народ. Тут были все свои. Александр Сергеевич с женой и Селиванов (его я сразу узнал по мыслеобразам, скинутым мне в свое время Варькой).
— А вот и Чижик с Пыжиком прилетели, — добродушно прогудел Коростылев. — Знакомься, Алексей, это Григорий Алексеевич.
— Селиванов, — протянул мне руку бывший шеф майора.
— Алексей, — ответил я на пожатие.
— Давайте все к столу! — крикнула Екатерина. — Шашлык готов!
— И водка киснет, — подхватил Иван и ринулся на зов.
— Ща сам у меня скиснешь, ты за рулем!
— Кать, сегодня твоя очередь водить.
— Ладно, — смилостивилась Екатерина, — но только по чуть-чуть. Попробуй только мне надраться!
— Так ведь помолвка же!
Да, это была помолвка. Наша с Варькой официальная помолвка. Можно было б сразу свадьбу закатать, но моя золотая потребовала, чтобы все было по-человечески. Сначала помолвка, потом свадьба и первая официальная брачная ночь в новом доме! В смысле в квартире, которую ждать еще как минимум два месяца.
Зазвенели бокалы, зазвучали здравицы, поздравления, и скоро, как это обычно на таких застольях бывает, разговор разбился на мелкие ручейки. Варька начала грузить Екатерину своими новыми идеями в мире высокой моды, Коростылев о чем-то начал спорить с Иваном, а я пошел за Селивановым, который предложил мне подышать свежим воздухом (как будто его
