— Иди. Купание под россыпью звезд русалке должно понравиться.
Он шутит? Да как от него оторваться? От темного серебра в его взгляде и таких манящих губ?
— Ари, русалочка моя ненаглядная. Ты сейчас включаешь врожденное обаяние, а это ну о-очень плохая идея. Я едва сдерживаюсь.
— Я не знаю, как это делаю, — чуть смутилась и озадачилась.
— Слишком сильно хочешь мне понравиться.
А раньше, получается, не было такого? Или Лир не говорил? А может, просто дар начал развиваться быстрее, поэтому новая магия просыпается?
— Ари… — Лир притянул меня к себе и заглянул в глаза. — Ты мне и так нравишься, без магии. Любая. Ты такая непосредственная, добрая, красивая и веселая. Просто обаяние усиливает влечение к тебе. Что будет, когда…
Он замолчал, снова недоговорив. Смущенно погладил меня по щеке и улыбнулся.
— Договаривай, Лир, иначе я обижусь.
Маг вздохнул.
— У тебя ведь не было мужчины, Ари.
Я замялась и покраснела.
— А при чем тут это? И как ты видишь?
— Я не вижу. Знаю. Когда у русалок случается первая близость с мужчиной, обаяние усиливается, идет всплеск силы.
Что ж, учтем на будущее. Я сбросила платье и нырнула в воду. Плавала долго, почти не показываясь на поверхности, давая возможность Лиру прийти в себя и остыть. И старалась думать о звездах над головой. Если бы получилось!
Лир вскоре тоже не выдержал, разделся и присоединился ко мне. Мы дурачились в воде, обдавая друг друга брызгами, пока снова случайно не начали целоваться. Горели, как две свечи, отдавая себя в поцелуях, плавились…
Ты хотела однажды влюбиться, Ари? Так оно и вышло. Только что же принесет это чувство? Разбитое сердце или бесконечное счастье? И остался ли у меня выбор или лишь его иллюзия?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— У меня для тебя подарок, примешь? — спросил Лир, когда мы готовились ко сну.
Было уже давно за полночь. Мы вернулись с шальными улыбками на губах, радостные и безмятежные.
Я обернулась, сгорая от любопытства. Он достал из сумки маленький сверток, протянул мне. Гребешок! Тот самый, о котором столько мечтала! И как только угадал? И когда успел?
Лир тихонько рассмеялся, когда я стала вертеться перед зеркалом, рассматривая подарок, а потом с улыбкой погладила гребешок по ободку.
— Спасибо.
— Ты на него так смотрела… Еле удержался, когда решил сделать тебе сюрприз.
— Лир, а твоя невеста…
— Я не люблю ее, Ари. Брак договорный.
— Жениться нужно по любви, — зевнула я и добавила озорно: — А ты не женись!
— Если бы все было так просто, — вздохнул Лир и осторожно обнял меня за талию, привлекая к себе.
Лир вскоре уснул, а я снова заворочалась. Да что ж это такое! Вымоталась ведь сегодня до предела. Поднялась, прошлась по комнате, затем забралась на подоконник, любуясь звездами. Даже порадуюсь, когда снова окажемся в лесу. Уже не хватало запахов хвои, травы и цветов, порхания бабочек, шустрых снующих белок. Да и по водяному с лешим соскучилась.
Как же я стану в городе жить? Приобрести по возможности свой домик, что ли? У меня остались почти все деньги, что получила в награду на ярмарке. Лир обещал зачаровать их от кражи и потери. Бревенчатый уютный дом с теплой печью будет очень кстати. И чтобы рядом обязательно располагалось маленькое озеро с заводью белых кувшинок, а вокруг лес.
Поняв, что так и не усну, решила прогуляться по саду. Агриппина вроде говорила про пруд с лебедем.
Сад был красивый. Тихо шелестели от легкого ветерка яблони, дивно пахло розами, растущими вдоль дорожек. Я не спеша дошла до водоема. Небольшой, немного заросший кувшинками. Белоснежная птица спала, пряча голову под крыло. Но мое появление заметила, встрепенулась.
Я села на скамейку, увитую белыми розами, поглядывая на лебедя. Надо было захватить хлеба. Птица осторожно подплыла ко мне и позволила погладить по клюву и перьям.
— Одинок ты, да, красавчик? — спросила я. — Я тоже. Есть, правда, маг, который мне небезразличен, но он собирается жениться, даже несмотря на то, что ее не любит. Долг для него превыше всего.
Я снова погладила птицу по перьям.
— А я о себе ничего не помню. Представляешь? Только имя, и то его мне сказали. Ариадна.
Птица чуть наклонила голову, словно прислушивалась.
— У тебя тут красиво. А мне хочется… дом.
Странно, наверное, разговаривать с птицей, делиться с ней мечтами.
— Красавчик, хочешь я тебе спою? — спустя время спросила я, чувствуя, как во мне вспыхивает странное желание, словно что-то просится, отзывается…
Откуда взялась мелодия, я не знала. Была уверена, она незнакомая, но струится из души, оплетает невидимым волшебством сад. Я пела о любви и надежде, тихо и мягко, словно рассказывала о чем-то личном. Лебедь, как мне показалось, слушал, становился все печальнее. Дивная птица. Непростая. Как же мне хотелось, чтобы она обрела счастье!
На рассвете, когда небо окрасили в нежно-розовые тона солнечные лучи, моя песня оборвалась, а из глаз покатились слезы. Лебедь склонился, словно надеялся на чудо.
— Желаю всей душой, чтобы ты обрел свободу!
В воздухе запахло озоном, как перед грозой, что-то сверкнуло, осыпалось белыми искрами. Я вскрикнула и почувствовала, как теряю сознание.
Очнулась оттого, что кто-то плеснул в лицо водой, а потом бережно откинул пряди с лица. Мелькнули яркие синие глаза, коснулись щек длинные светлые волосы. Передо мной буквально замерло невероятное, красивое до невозможности лицо мужчины.
— Как ты? — спросил незнакомец.
А голос-то какой! Мягкий, словно шелк касается кожи. Так бы и слушала. Что-то меня не туда заносит. Мужчина с интересом меня рассматривал, и в его сапфировых глазах играли блики восходящего солнца. Потянулся рукой, и я дернулась, вспомнив, что случилось.
Пруд с кувшинками был на месте, а белоснежная птица исчезла. Уплыла? Улетела? Что же все-таки произошло?
Закрыла глаза.
